Он - уже исчезающий вид,
и поэтому вид у него неважный,
и с левитом, и с ксёндзом квит,
и не дышит больше дымом бумажным.

Замахнувшись на всё удой,
напрягает шею, как жабры,
дышит вволю последней водой,
так умеют рыбы и жабы.

Кувыркается дождь в траву,
шебуршит под ногой босою,
жизнь впервые так наяву
обжигает ссадины солью.

Кто-то, свесившийся с дождя
и совсем не похожий на бога,
громом кхекает, погодя:
"х-о-р-р-о-ш-ш-о  до чего убого!"