* * *

 

«Сидя в тени» Иосифа,

закладка пятёрка черв,

в левой руке амброзия,

правой сжимаю нерв.

Силой его предчувствия

пародия злобы дня

напрочь отсутствует

и у меня.

 

Сорок грядущих зим

сорок минует лет;

прежде неотразим,

необходим как свет.

Не расколов орех,

мудрость – шальная блажь,

наспех, не нараспев,

попробуй, его уважь!

 

Стоило языку

там под запрет попасть,

вызвался по свистку,

та ли ещё напасть.

То ли ещё фуфло

вынут из-под полы:

– Дескать, не повезло! –

выкрутятся хохлы.

 

Ветреный летний день.

Восемь июньских строк.

И потому не лень,

что положил зарок

или завет, как знать:

код твоего письма

сходу не разгадать,

замысловат весьма…

 

Схоже с игрой в лапту:

прежде, чем мяч лупить,

ищешь глазом черту

ту, от которой прыть

зайца туда-сюда –

зряшное плутовство.

От одного суда

до Страшного-то – всего

 

шаг один, он и есть

поворот на другой

бок Земли. И бог весть,

останься тут – с дырой

в кармане, с мерси в боку –

не лучший выход. Твой

выдох в одну строку

совпал с их большой игрой.

 

Видеть больным себя –

токмо здоровому честь;

сердце, не теребя,

выпадет, не перечесть

сказанного тобой.

Вот он где рок-н-ролл,

тут уж хоть плачь, хоть вой,

но до нутра вспорол.

 

p.s. Возвращаясь к той жизни

  той самой страны,

  вспоминаю, как клизмы,

  заместо вины,

  медработник (придумщица правила)

  аккурат перед сном

  с деревянным лицом

  в Детсаду в обязаловку ставила.