Церковь строили долго - сорок раз разрешали, сорок раз запрещали: мир сменялся войной. Сухо было ли, волгло – бабки носили шали, те привычно нищали скатанной бахромой, тихо ветшала вязка чистой овечьей шерсти - но при любой погоде кутались все равно. Рясу сменив на ряску, прятал старинный крестик пруд возле церкви – вроде, с бабками заодно. Рдея, редела ива по воскресеньям вербным. Бабки всю ночь молились, лаял всю ночь кобель. Боги варили пиво, словно забыв про веру, или про бабок, или… Солод, вода и хмель. Колокол клал поклоны жалко да безъязыко – мол, сохрани, спаси мя. Утки, набив зобы, спали в пруду…

Иконы

с бабкиным светлым ликом

в душу глядят. Мне имя

вспомнить бы - да

забыл.