целовалась с прохожими вьюга и рыдала, но кто что расслышит…

Перед ней, весь оплёванный снегом, он стоял, даже не утираясь,
всё шептал вьюге «будь человеком», от плевков её не отстраняясь.
А она, власть почуя, глумилась — пальцы крючила, лоб леденила,
приобняв, пошатнув, повалила и плясала на нём, пела — выла,
проклиная своё окаянство: полюбить коль захочет, лишь сможет
воздух выбелить, жизни пространство, и последнее смертное ложе.

Прочь палитру! Мольберта треножник… Мир рисует — по белому белым —
Вьюга, жизни грядущей художник. Свет молитвы в лице озверелом.