Одна мне осталась надежда:
                                    Смотреться в колодезь двора.
                                                                     А.Блок

Двор-колодец

Я тревожиться не буду
И печалиться не стану,
Хоть и воздух головешкой,
В шёлк углей одетой, пахнет.

В этом воздухе порхает
Голубь хитрого Пикассо,
Он весь белый, лишь головка
Чёрной крапинкой пестреет:

Вот он сел на голубятню,
Во дворе – что твой колодец,
Честный блоковский колодец.
После дрызг-ночной попойки.

Был тот третий между нами:
Я, отец – и Блок, забредший
В наши войды по ошибке.

Мы сидели долго, молча;
Наливали, наливали
В толстостенные стаканы
Вермут чёрный, словно дёготь,
Что роняет проходящий
Поезд на сухие шпалы.

Мы за окнами следили,
Как пустыня Волопаса
Нас зовёт к себе скитаться
На горбатых вер-блюдах.


 * * *

Нет того двора-колодца,
То есть есть, но небеса –
В чёрных окнах, словно горца
Коченелые глаза.

Нет и рам: на самом деле
Стенка голая одна,
Как разбитой цитадели
Жутковатая стена.

Голубятни призрак старой
Не появится средь дня.
В брешах – дядина гитара
Вдруг сыграет для меня.

На этом чердаке

…А на этом чердаке
Я тянул вино сухое,
Из плодов, кипевших кровью
В винодельческих совхозах.
Пил дешёвое сухое
Цвета проволоки медной.

А теперь чердак, где глобус,
Пополам разбитый, лёжа,
Представлял мне ойкумены,
Цвета глины, начертанья, –
Где несли с горох яички
Серо-сини голубихи,
Где упавшей балки шпала
Лоб хмельной разбить грозилась...
Тут теперь синеет небо
До сырой земли спускаясь
Между стен печально голых…

Дом, разрушенный частично,
Словно раненный смертельно, –
Смерти-пустоши печальней.