В Замоскворечье

(женитьба Бальзаминова)

На пригорке тихо,
Церкви не поют.
Сваха и купчиха
Чай из блюдец пьют.

Курицею квохчет
Бабка за кусок.
«Больше нету мочи:
Где же женишок?

Ох, в Замоскворечье
Скучно жить вдовой!»
И покрыла плечи
Шалью охрянОй.

* * *

Чуткий слушатель, читатель,
Незатейливый мечтатель,
Эти песенки, любя,
Я слагаю для тебя.

Без похвал твоих чуть живы
Сердобольные мотивы.
Даже шутка для утех
Без тебя и смех и грех.

Нет, не верю я артистам,
Виртуозам-куплетистам,
Что от важности красны:

Мол, и сами мы с усами;
Нам, с такими голосами,
Ваши уши не нужны.

Портрет молодой голландки

Какие кроткие глаза,
В них столько нежности,  смиренья!
Так виноградная лоза,
Набравшись за зиму терпенья,
Рождает винные плоды:
И так в глаза мне смотришь ты
Из темноты, в чепце крахмальном,
Душа Голландии родной…
И в мыслях трогаю печально
Воротничок твой отложной.

 * * *

Увидев пьесу, ужаснулся:
Как дом публичный посетил…
Шекспир в гробу перевернулся,
А Чехов – стопку не допил.

Подстрижен Гоголь поэтичный
Под удалого кузнеца.
Блок с незнакомкою публичной
Стоит у царского дворца.

И Летний сад обходит Пушкин,
С месье за ручку, стороной.
А сам я охаю, в подушках,
Как будто дядюшка больной.

* * *

* * *  

Ах, я старею – не мудрею.
Но я оставил галерею
Портретов женских за собой.
Они всё юны, я ж седею
Не поумневшей головой.
Оживлены Амуром лица
Прелестниц нежных, молодых;
Ты среди них, как лебедица
Среди павлинов расписных.
Я образ твой оставлю, чтобы
Поэты пели горячей,
И не порочили очей
Уродство жадное и злоба.

* * *

Я иду к безлунной ночи.
Ночь тревожна и мутна.
Бесы мелкие хохочут
За окном и у окна.

Бесы прыгают и скачут:
Палки с конской головой…
Горько женщина заплачет
Над поэтовой судьбой.

* * *

Не снега высокогорий,
Не широкие поля,
А волнительное море,
Жизнь шумливая моя.

Там фелюги, как девицы,
Адмиралы-корабли;
Словно снег, морские птицы
В покачнувшейся дали.

Там – созвездий синих пламя,
И сквозь ночи налегке
Ходит женщина волнами
С лампой масляной в руке.


 * * *

Полнеба в солнечных каштанах,
Как одуваны – тополя.
А прошлым вечером – стаканы
Полнели, душу веселя.

Похмелья нет: ничтожны дозы
В сравненье с чашей молодой.
Наутро – клёны и берёзы,
И дым с каштанов золотой.