Посмотришь вглубь и даль тебе светла:
Вот ты за ним полжизни прожила.
Все наперед иных определила,
Воздвигла дом и сына родила,
Родителей его похоронила.
За краткий миг движения навстречу
Тебе уже открылся пункт конечный.
Что делать там? Выходит - делать неча.
Пустынны улицы, бессмысленны слова.
Пройти не прикоснувшись рукава,
И бытовать, обняв себя за плечи."
***
Всё в этой женшине не так,
Как вам хотелось.
Какая в ней молочная незрелость
И скован шаг.
Так отойдите. Вам не по плечу
Такая милость.
И обратиться надо бы к врачу.
Вчера вам снилось
Неясное мерцанье на песке,
Реки теченье.
И тонкий пух на скулах и виске,
Плеча свеченье.
И запах этот тонкий и живой,
До боли близкий.
И голосом нездешним: милый мой.
По-матерински.
Река
Как они так живут никто не знает.
Пожимают плечами люди: вот, мол, два дурака.
А у них река через дом протекает.
Понимаете ли – Река.
И о чём бы там не твердили судьи,
У реки свои потайные смыслы –
Где убудет одно, там другое прибудет.
Русло выпятив коромыслом,
То ребёночка в дом заносит,
То выносит дощатый гроб.
И о чём у ней не попросят –
Норовит коль не в глаз так в лоб.
Колыханья всё да кохання.
Рыбный омут – тоска взахлёб,
Занавесочка в детской спальне,
Столик беленький пеленальный...
Соглядатай сам и холоп,
При реке, как при мамке родной,
Он налаживает уду
На ленка. А она у брода
Всё дудит, да дудит в дуду:
– Не позвать ли, мой свет, шамана?
Пусть он за стену перенесёт
Эту реку.
С Хамар-Дабана
Ветры дуют, шуга плывет
И раскачиваются снасти
На малюсеньком островке.
– Что ты, душенька, наше счастье
На Реке.
***
Он с нею не договорил,
Не подарил кольца на память.
Теперь лежат среди могил
Ближайших родичей
И заметь
Колеблет тихо ковыли
При убывающем светиле.
Тогда в житейском этом иле
Он младше был на десять зим.
И мне дано грустить по ним,
Как их свели, как разлучили,
Как будто не было любви.
И даже неба и земли,
Которою они ходили
И врозь, и вместе.
Снова врозь
Души разрозненная кость.
Все окончательно срослось
Когда их вместе положили.
***
Ты думаешь: ну что она любовь?
Ее по капле нужно выдавать,
Как снадобье.
Такое вещество негоже лить
Без умысла и смысла.
По пузырькам аптечным разливать
Покапельно.
И тщательный учет
Бухгалтерский сверяя бесконечно,
Не прилагать уже иных затрат:
Давленья колебаний и сердечных
Ритмов сбой и перестук.
Но падает стекло из слабых рук.
Как всякое явление конечна,
Она проходит камни и песок
Минуя туфельки мысок.
И растворившись млечно,
Являет вдруг такую благодать,
Преумножаясь в мире мгогократно.
Всего-то лишь сумей ее отдать.
Всего-то лишь прими ее обратно.
***
вот она египетская сила
а всего-то поблагодарила
за его присутствие и вот
он теперь как будто не живет
без того чтобы о ней не вспомнить
теплый свет пролит на подоконник
за окном и осень и тоска
и мелькает белая рука
белую развешивая простынь
день сквозит в окне простоволосый
теплится на донышке коньяк
кажется - прими для отрезвленья
но не отступает наважденье
и не исполняется никак
***
во времена воинствующего ширпотреба
нам досталась глинянная безделушка
бог весть откуда
две обезьянки глядящие в небо
сросшиеся головами
почти что будды
наделенные третьим глазом
одним на две отдельные особи
так глядели в небо они с экстазом
не имея для виденья иного способа
сожалея о их незавидной доле
мне хотелось плакать просить: изыди
мне мерещилась аллегория
словно горе-умельцы не их обидели
запекли в печи вознесли на полку
глинобитный голем ключицы плечи
прилепились так и слились настолько
что дышать однажды нам стало нечем
***
Мир первозданный отголоском
С рожденья в нём. И он привык
Все истолковывать на плотский,
На допотопный свой язык,
На коем говорят растения
И дети сумеречных рек.
Ему теплы твои колени.
О, первобытный человек!
Ему грешна твоя аскеза,
Так искажающая суть,
Когда видна в просвет разреза
Ложбинка меж грудей и грудь
Подсвечена молочным светом.
Телесная, живей живых,
Перетекает осень в лето,
И август рыхл,
Бездонен небом. Пахнет пряно
Полынь горчащая в чаду.
Пока исходят соком пьяным
Земные яблоки в саду,
И солнце в паутинной леске
Качается туда-сюда,
Он говорит со тобой по-детски:
Вот хлеб. Вот небо. Вот вода.
Вода тепла, а под водою
Безвидна даль, неясна твердь.
И лечь ему на дно с тобою
Не значит смерть.
***
господи храни его для меня
и не для меня все равно храни
словно за щекой золотой пятак
как зеницу ока как пуп земли
если надо господи отмолю
встану мачтой на его корабле
лягу матицей на краю
чтоб качать его колыбель
под кормой волна под ногами твердь
невечерний свет придорожный храм
и откуда тянется этот след
чтоб не знал не ведал не помнил сам
***
Теперь ты знаешь - так бывает.
Как только ночь опустится бела,
Мы всякий раз меняемся телами -
Твоя душа скользит из рукава
И опустившись за пижамный ворот,
Сквозь грудь мою проходит и живот.
А в это время через сонный город
Душа моя сомнамбула бредёт
Проулками. Приподнимает полог
И голову на грудь твою кладёт.
Так тишина, причалив белым яликом,
Качается. И вместе с нею дом.
Я проникаю. Округляюсь яблоком.
Я засыпаю под твоим ребром.
Когда же утро мертвенно и марлево,
Ключами от дверей твоих звеня,
Проявится. В сиреневое зарево
Открой глаза. И выпусти меня.
***
это узнавание на уровне чашки ложки
как ты ходишь дышишь сопишь во сне
наливаешь воду сметаешь крошки
обживаешь место своё во мне
этим утром снежным в лиловых пятнах
из иных теорий невероятных
вероятней ветер сквозной в окне
как напоминание о шрапнели
снеговой обстреливающей дворы
и о заметённых что не сумели
уберечь и вывесть свои миры
на простейший уровень.. как преданье
мир к окну приник он до дна продрог
но на подоконнике держит тайну
гиацинт мерцающий полубог
***
вот они стрелы созревающего лука
отягощенные семенными коробками
мимолетное течение звука
комариное пение острое
робкое моё прикосновение
к непостижимой сути бытия
где ты и я
такие первозданные
смешные и нелепые
где над тропою курослепа
едва приметное мерцание
мне тихо затаив дыхание
смотреть как облаченный
в шляпу пчеловода
ты распыляешь воду
над посадками
над сливой дух пунцово-сладкий
и облюбованные осами
плоды сочат по капле плоть
и платье облегает складками
мои колени
аксолотль нет амбистома
греет тельце
на камушке
и ты глядишь
как я иду к тебе из дома
и говоришь
***
Стираются приметы времени,
Но нет в том никаких чудес.
Из маркета с домашним веником
Наперевес
Выходит пара. Ночи длинные
Им впереди, рахат-лукум.
А я без спроса их задвинула
В свою строку.
Во все глаза, Господь, приглядывай.
Расти, лелей.
И береги от муки адовой
Своих детей.
