Рейгтайм забытого квартала

1.
Игорю ЧЕРНОВУ

Неустойчивая психика поэта служит почвой для прорастания идей…
ЮНГ

– И где?
МАСЯНЯ

– Хороший поэт не будет сцать у каждого столба…
Василь ДРОБОТ

Эйнштейн, Дзержинский, Атлантида, Лубянка, киевский "Лукьян",
космизм – проверенный, для вида, Чечня, Афган и Татарстан.
Все те же старые идеи – их зачерпнул двадцатый век.
Ряды поэтов поредели, – восстал научный человек.

Он не приходит в одиночку, – за ним тусовка, Интернет…
Клепает он за строчкой строчку – под одобрямс – под трафарет.

2.
Телефакс застыл в тревоге, сжался клавишей пасьянс
тот, в котором чуть о Боге, в остальном же — всё про нас:
на червонец — о разлуке, на пятёрку — о судьбе,
на троячку, в страстной муке: — Мэри, вызови к себе!

3.
МОЙ УИТМЕН
Мой Уитмен – извечный плен того, что создал он, как Эхо
пробило Книгу перемен и опечалило мир смехом
над тем, что следует принять, как Карму траурных столетий...
А на Любовь нельзя пенять сквозь тяжкий груз Тысячелетий.

А на Любовь нельзя пенять — в Любви проведанная сила...
Её пытался я понять, но душу Радугой пробило.
Но подле падших Райских врат росли смоковницы и ивы,
и каждый шёл к себе, назад... Сквозь сущий Ад живой крапивы.

Здесь, средь крапивы тёк Ручей. Он был прохладен и ничей.
Целил он каждого собой... Мой Уитмен – ручей лесной...

4.
Не путешествуйте, Поэты! Пусть путешествуют стихи
по фибрам раненой Планеты, вобравшим Вечные грехи.
Пусть прибывает с Соучастьем за каждой строчкою Молва,
Пусть мир послушает с Согласьем сквозь Душу шедшие Слова...

5.
КОРОЛЕВСКАЯ ПЕСЕНКА
Короли на галёрке, королевы в Нью-Йорке...
Так случилось... Куда нам от себя уходить?!
Не рубцуются раны, – наши годы упрямы,
наша память упряма... Без ВЧЕРА нам не жить.

Короли на галёрке, королевы на сцене.
Так случилось в подкорке, так сложилось в цене...
И взирают на горечь наших дней перемены,
и мельчают измены, и цветы на окне...

Короли на галёрке, королевы в гареме.
Им давно не по теме одиночества груз...
И взрываются в полночи снов диадемы,
и рождают порочный, но крепкий союз...

Королей на галёрке с воспаленьем в подкорке...
Что им делать в Нью-Йорке на стерляжьей икре?!
Короли крайне левы: "Королевы не девы!"
Ото всюду гетеры... Мир марают в дерьме.


6.
С благодарность за учительство УКРАИНСКОМУ ПОЭТУ
Анатолию Кирилловичу Моисеенко…

Две ложечки... Четыре сна... Щемящий запах кофе...
Испили мы с тобой до дна. На дне искали профиль –
сквозь отблеск ночи среди дня на маленьком мольберте
сквозь миг, в котором западня не стала дланью смерти...

7.
ПАМЯТИ ХХ-ОГО ВЕКА…
По ИноРеальности – бреднем... И вот – Криминальный король,
уснувший печально к обедне в мишурном сплетении крон
того, что случалось, бывало, в беспечном смятении Душ.
Пред веком седым покрывалом к ногам опадал Мулен Руж.

8.
АМЕРИКАНСКОЕ СКЕРЦО
Рейгтайм забытого квартала, в котором прежде я не жил –
иных времён двойная гамма: вина и солнца под клавир
ФАНО-расстроенного-ПЬЯНО... Бег чёрных пальцев по снегам
ФОРТО-забытого-ПИАНО, пред коим был от счастья пьян.

Под целлулоидной манишкой скаталось ВРЕМЯ в жировоск.
Холодных шариков отрыжка и хладных губ испитый воск.
И не играет ФОРТО пьяно, и ПИАНИНО не скулит,
и старый НЕГР, отнюдь не рьяно, о прошлом счастье говорит...

Сожгло рейгтаймовое СЕРДЦЕ апериодику эпох.
Опять дожди играют СКЕРЦО. В нём – грустной сказки Эпилог.

27 февраля 1997 г.

9.
ОКТЯБРЬСКИЙ ПРОТОКОЛ
– Алло, к вам звонит вечерняя грусть.
– Боюсь, вы ошиблись... А впрочем, что так, отчего вдруг?..
– Сказать не боюсь: я ваша прямая родня.
– Похоже на глупость, а впрочем... Ну, да!..
Откуда?.. Вот шутка! Беда – одни шутники при обилии драм…
– Печально. Где драмы – хандра.
– Поверьте, милейшая, сам я – не хам,
– Но кто вы?
– Решайте сама!
– Такой вы как все: чуть не ваша, в отлёт, так тут же: “Ату! Фас!! Куси!!!”
А я – только грусть, что однажды войдет, добравшись до вас без такси.
– Уже ль без такси?! Это что за сюжет? Путан я к себе не зову!..
– Вы циник должно быть, тогда, как момент уже набивает канву.
– О чём вы?
– О встрече. Такой переплёт – и грусть и тоска, и печаль...
– Неважный коктейль. Ну, а чай подойдёт?
– Сойдёт, коль зайду невзначай. За чаем с халвой мы обсудим сюжет...
– С вареньем, печеньем... Вдвоём...
– О том, что печаль не читает газет...
– А после на то наплюём.
– И тихо вздремнём после чая в тиши...
– Пусть только не гаснет свеча!
– Ты мой телефон у себя запиши – на сердце, как ритм ча-ча-ча...
– Я скоро приеду, сниму пеньюар.
– Нудизм откровенно по мне.
– Ты только с собой не тащи будуар!
– O’key! Он в твоём портмоне!

10.
Контрактовая площадь: Верхний Вал — Нижний Вал...
Лабиринт переходов... Кто же там не бывал?!
Просит псина "сурьезно" подаяние тут.
И не столь уж курьёзно. У неё не сопрут
рекитёры-кидалы ни рубля, ни копья...

Армянин — славный малый под сачком колпака
поварского, смешного продаёт пирожки
с требухой и горохом. Вмиг потеют очки —
под глазами детины флибустьерский фингал.

Он хозяин той псины, у которой финал
на десятку под вечер... Тут же драп... Косячок.
Курят глупые дети у ворот в бардачок...

11.
Весна идёт по самородку, как первогодка в медсанбат,
давно не пивший пиво с водкой и год не нюхавший девчат.
Весна идёт средь маркитанток в густой сметане среди снов.
В сметанке пляшет Маритана в горячем зареве... Сосков.

12.
На переулках нищеты не подобрать зиме обувки, –
ведь в переулках нищеты – давно тюремные прогулки.
И будь здоров! И носок мир со свищем пьяницы босого.
Ведь переулки нищеты не знают времени иного.

Здесь в распорехах жутких снов бредут босые без портков...

13.
Подземный город виноделов — в усладу новых королей,
но королевам что за дело до вечно пьяных глухарей?

До стариков и сластотерпцев от той эпохи и поры,
когда спиваются с младенцев вырождаются цари.

И принцы крови, и инфанты, и просто своры мужиков...
Какие гибнут в них таланты — царевен скорбных миллион!

14.
МУЧИТЕЛЬНОЕ ЛЕКАРСТВО...
Мужчины придумывают таблетки от боли, а Женщины их вечно пьют...
Женщины верят в таблетки от боли и в то, что Мужчины им лгут!..

15.
Вина спущены в подвалы: здесь покоятся меха.
Древних терпких Вин кристаллы в них оставили века.

Сопоставили легенды, заверстали под обрез
прежних праздников календы да тираний энурез,
да собачие объедки, шутовские каблуки,
да ещё Мечты последки, да дырявые чулки...

Маг чулочный куролесил — дыры камнями латал.
В винных камнях сок из песен для веселья вызревал...
В лунных камнях сок из чресл всяк, кто молод был, желал...

16.
РАЗБАВИВШИМ ВИНО
Водой из Родника земли сырой Вино
Мальчишки развели грешно и мило.
Не надобен ремень... Пустое битиё
не изведёт Историю на мыло...
Они вкушали Новь и пялили глаза
на Будущее... Звёздно-отупело.
В разведенном Вине умаялась Гроза
и Души задремали разомлело.

17.
ОПОХМЕЛЬНОЕ...
А когда мы отходим от наших побед,
наших бед трафарет -крематорий
– Пей цикорий...– упорно твердит мне сосед,
– и включает сто грамм в свой лекторий...

Славы медные трубы ржавеют в траве,
тут же губы, что тянутся выдуть
нашей жизни беспечную, в общем, канву,
только вряд ли что с этого выйдет...

18.
МОЙ АНДРЕЕВСКИЙ СПУСК
1.
Мой Андреевский спуск предложил мне сегодня печаль.
Пью я “Старый нектар” на изломе двадцатого века.
Здесь уехал трамвай, уносящийся в гулкую даль.
На изломе судьбы здесь печаль обрела человека.

Я пью “Старый нектар” по законам Судьбы естества.
Нет во мне мотовства. Ну какой же я к чёрту транжира?
Где-то рядом грохочут, в депо уходя поезда...
Я прощаю им мир, по которому плачут кумиры.

2.
Мой извозчик заныл заунывный всегдашний мотив:
“Не поеду и всё!.. Пропади оно пропадом в студень”.
Я теперь без мечты: отшумел, отбуял, отлюбил,
хоть на стрелках Судьбы только тронулся в сумерки полдень.

Мой Андреевский спуск, ты мой вечный ворчун и Морфей.
В инкарнацию Слов прорастают густые морщины.
По булыжникам лет, по брусчатке пустых площадей
по тебе пробрели Атлантиды седой исполины.

Веле Штылвелд, 2003

Сертификат Поэзия.ру: серия 619 № 17042 от 14.07.2003

0 | 0 | 2206 | 20.04.2024. 08:25:39

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []