Школьные хореи. Продолжение

Ежик и тяжеловоз

 

Удивительные судьбы,
Удивительные души!
Этот, в тапочках домашних,
Ученик на перемене
В угол тихонько забьётся
С книжкой в розовой обёртке,
И не видно и не слышно…
Он на ёжика похож
Тихим норовом и стрижкой.

Этот – грубый, как мужлан,
Как Арден, ширококостный.
Каждый может подойти
И отвесить подзатыльник –
И в ответ получит только:
«Хватит!» или взгляд коровий.
Он чернявый волосами,
А в ученье туп, как пробка.

Судьбы схожие какие!
Первый – вырос, что-то запил.
Что-то век свой одинокий
И коротенький прожил
Неприметно, незаметно,
Как полночный дачный ёжик
Зашумевший в лопухах.
Ежик, любящий тихонько
К таре горькой приложиться,
Приложиться к таре долгой –
И остаться на открытке
Детским ёжиком с трубой.

А второй - мужлан и грубый,
Как Арден, ширококостный,
К грубой тягловой работе
Стал привычен. Одиноко
Жил в своей пятиэтажке,
В душной маленькой квартирке,
Где его изображенье,
В обрамлении бутылок,
С ртом по-детски приоткрытым,
Зачумлённым дымным летом
Обнаружили соседи –
И хотели вновь обидеть.
Но, уставив в потолок
Взгляд коровий и печальный,
Им сказал покойный: «Хватит…»

 

Девочка с пучком

 

         «Сквозь волнистые туманы
         Пробирается луна…»

                А.С. Пушкин

Огоньки вдали дрожали
Сквозь мороз от снега синий,
Заливала жёлтым светом
Снег высокая луна.
Я дышал морозом липким,
Вместе с мамой, вместе с папой
Шёл дорогою печальной –
И иду ей до сих пор.

Там вдали девчушка с мамой,
С доброй бабкой деревенской,
В малой комнатке – с сугробом
За окном, где звёздный вечер…
Кареглаза, носик кверху
И пучочек на макушке
Чёрный, шпильками зашпилен.
К дню рождения, наверно…

В глазках – блёстки-огонёчки:
«Мама, мама, к нам приедет
Дядя Женя с тётей Талой?
С полным мальчиком Володей,
Очень тихим и печальным –
И смешливым без причины?

Мама, мама, едут, едут!..»

Вот уже полвека с лишним
Тётя Тала с дядей Женей,
Отпустив такси, поляной
Оснежённой, в лунном свете,
Опечаленно идут.
Толстый мальчик с ними в шубке.
Он зачем-то превратился
В одинокого поэта.
И стихи тебе он пишет
Хвойной веточкой по снегу.

 

 

Полина Фёдоровна

 

В душном пухе тополином,
Залетевшем в шумный класс,
Долговязая Полина
Тишине учила нас.

И надеясь что-то слишком
На некрасовский стожок,
В разлохмаченную стрижку
Запускала гребешок.

...Долговязая Полина,
Словно страус на полях,
В класс заходит в очень длинных,
Чуть растоптанных, туфлях.

Вот, гулка, как будто птицы,
Отчитает нас с тобой.
И по-доброму скосится
Глаз иссера-голубой.

 

Младшая дочка

 

Старый век прошёл и минул,
Новый словно не настал…
Я узнал тебя, Марина,
Хоть лет сорок не встречал.

Как? Совсем не изменилась:
Ты такая как была…
Как во сне ты появилась,
Как влюблённость ты прошла…

Надо ж было мне влюбиться
В бледность розовую щёк,
И под рыжею ресницей
В васильковый огонёк.

В эти пятнышки у носа,
В эту рыжую копну:
В эту путаную косу,
Словно в буйную весну…

Но, Марина! Ты ли это?
Так юна… Не может быть!
Сердцу старого поэта
Стыдно юную любить…

«Нет не я, – как будто пенье,
Нежный голос слышу я, –
Это милое творенье –
Дочка младшая моя».

2020

 

Мрамор Праксителя

 

Как прекрасна Афродита
Чёрно-белая на фото
В книге Куна чародейной!
Сам профессор, несомненно,
Загляделся б, поправляя
Пальцем вдумчивым очёчки.

Сами боги осторожно
Со страниц, когда могли бы,
Из блестящих глянцем арок
Взгляды б пылкие бросали:
На застенчивую шею,
На округлый подбородок,

Целомудренные плечи.
На девические грудки,
На сосочки-недотроги,
На спелёнатые ноги,
Стопы в завязях сандалий…

Но каким-то юным чувством,
Ощущая камня холод,
Про себя я, глупый школьник,
Афродите предпочёл
Наших девочек неброских.
Эту – в рыжих конопушках,
Эту – с бёдрами худыми,
В гольфах ниже икр – ту.

Не пример, а всё ж – живые.
И на перемене ходят
Неразбитой робкой парой,
Всё бретели поправляя.
Не взрослея, не старея...
Словно мрамор Праксителя.

Владимир Мялин, 2022

Сертификат Поэзия.ру: серия 1319 № 168986 от 29.07.2022

1 | 2 | 630 | 24.11.2024. 12:57:39

Произведение оценили (+): ["Сергей Весперьев"]

Произведение оценили (-): ["Алексей Борычев"]