Вячеслав Куприянов. Верлибр и фактура речи

Дата: 09-04-2022 | 16:16:56

В «Общей филологии» Ю.В. Рождественский пишет: «Существует четыре основных рода фактуры речи: устная речь, письменная речь, печатная речь, речь массовой коммуникации… …По родам фактуры речи в филологии различаются роды произведений словесности или роды словесности: устная словесность, письменная словесность, печатная словесность, массовая коммуникация.» Мы будем искать истоки верлибра, исходя их всех этих четырех родов словесности.

    В природе языка находим три вида сгущения звучания: слог, слово и предложение. Отсюда три ступени сгущения мысли, три типа речи. Первый тип имеет в своей основе слог. Упорядоченное количество слогов при упорядоченном распределении ударений «стягивается» в строку, пределом которой может быть рифма. Это и есть привычное нам стопное стихосложение – силлаботоника. Второй тип берет в основу предложение с логическим, или фразовым ударением. Это – проза, которая (как и стихи) может быть как художественной, так и нехудожественной (деловой). Третий тип имеет своей основой слово, то есть в идеале каждое слово является носителем логического (смыслового) ударения. Я бы определил верлибр как художественный жанр, симметричный прозе относительно поэзии. Забегая, вперед скажу, что современную поэтику следовало бы излагать, исходя из верлибра. Начиная с примера из «Евангелия от Иоанна»:

 

В начале было Слово

И Слово было у Бога

И Слово было Бог

 

    Здесь Слово определяется через Бога, Бог через Слово, а само «бытие» (связка «было»)

через становление Слова посредством Бога. Если не считать союзы «и», «у» и предлог «в» за слова, то здесь 9 слов, но из них «Слово» повторено З раза, «было» 3 раза и «Бог» 2 раза. Это создает «пословный», смысловой ритм. «Слово» превращается в гипероним. По мысли Ю.В. Рождественского «для различения поэзии и прозы должны существовать такие тексты, которые одновременно являлись бы поэзией и прозой, не поэзией и не прозой и в то же время оставались бы художественной литературой, не переходя в научную или журнальную». Таким «третьим» типом речи и оказывается верлибр.

    Ю.В. Рождественский в «Теории риторики» (Москва, Добросвет, 1997) находит ему достойное место : «Верлибр – есть метрическое построение, но метр создается не звуком,

а регулярным повтором синонимизирующихся лексических единиц – слов и словосочетаний. Такая группировка синонимов образует внутренний смысловой метр, когда все внимание читателя и слушателя концентрируется на умственной операции осознания гиперонимов, которые не названы, но представлены в тексте подбором ряда синонимов. Так строятся гимнографические тексты: Молитва святым равноапостольным Кириллу и Мефодию (пишется в строках, как проза, но мы располагаем слова по смысловым клаузулам:)

 

<Яко Апостолам единоравны>

<и Словенских стран учителие>

<Крилл и Мефодие Богомудрие>

Владыку всех молите

<Все языки Словенские утвердите в православии и единомыслии>

<умирите мир и спаси души наша>

 

    Фигурными скобками отмечены синонимические ряды, составляющие смысловой метр.»

    И далее: «Гимнография – труднейший вид текста, так как подбор синонимов должен давать основные признаки гиперонима, которые представляют существо идеи и реальности. Наложение гиперонима, явное ли не явное, осознанное или неосознанное составляет правильность мысли.» (стр. 244 – 245).

    Верлибр считается современным жанром поэтической речи, во всяком случае, полагают, что на русской почве он появился сравнительно недавно, в первой трети ХХ века, но в широкий литературный обиход он был введен во второй половине ХХ века, В 80-х годах прошлого века на кафедре Общего и сравнительного языкознания МГУ, которой Юрий Владимирович тогда заведовал, проходили семинары для студентов и аспирантов «по сочинению верлибров» с моим посильным участием. В частности образцами были выбраны мои тексты и «звериного цикла», «Как стать жирафом», «Как стать дикобразом», и в завершение – «Как стать человеком».

 

    Это можно определить как «басенный верлибр», басни, согласно А.А. Потебне, растут из фольклора, пословиц и поговорок, он утверждал: «краткие жанры фольклора в ряде случаев представляют собой свернутую форму пространных жанров.» Ю.В. Р. нашел эти «басни» удобными для извлечения поэтического смысла из некоторых физических свойств представителей животного мира. Вспомнили такое древнее сочинение как Физиолог.

    Пословицы и поговорки дают в наиболее полной и краткой форме правила речевого поведения. Верлибр, где у меня паремии использованы для иронического представления именно «неправильного речевого поведения», можно сказать, в условиях бытования массовой коммуникации. (См. дополн.) – «В неком торгующем мире…»

    Юрий Владимирович сравнивал верлибр со словарной статьей, таково здесь толкование слова «волк», но в фольклоре, из которого, согласно А.А. Потебне, выросла вся лирическая и песенная поэзия, звук все еще важнее значений, так что получилась некая имитация «волчьего воя», особенно заметное через повтор задненебных гласных «ы» и «у» и сонорного «н». Но песенной лирикой не исчерпывается фольклор! К «устному» верлибру можно причислить заклинания и заговоры, часто нарочито лишенные смысла. Пословица порождает литературный афоризм. Афористичность стихов Владимира Бурича стала общим местом. Критик Михаил Синельников о моих первых верлибрах (80-е) отозвался, что это не поэзия, а афористика.

    Ю.В. Рождественский говорил о речевой эрудиции, которая за счет известных культурных клише либо украшает, либо вообще строит новый текст. В арсенале нашего современника все меньше этих культурных клише, устная речь современника беднее речи «фольклорного» персонажа.

      Далее мы перешли к изучению сакральных текстов, начиная с Псалмов. Еще в 20-е годы В.В. Виноградов, один из учителей Ю.В. Р. в главе о стиле протопопа Аввакума замечает: «…это бывает или в молитвах, обращенных к богу, или в «акафистах», направленных к Аввакуму, синтаксические ряды подвергаются более сложному художественно-ритмическому упорядочению, образуя то, что мы назвали бы свободными стихами (vers libres), с делением на строфы, с замыкающей каждую из строф дактилической концовкой и вообще с целым арсеналом поэтических приемов. Такова, например, молитва Аввакума, которую он «кричалъ с воплемъ ко Господу», — с реминисценциями из псалмов:

 

«Послушай мене, Боже!

Послушай мене,

Царю небесный-свѣтъ,

Послушай меня!

Да не возвратится вспять ни единъ от нихъ

 

 ( Стр. 37 – 38 ВВВ – «О языке художественной прозы», 1980 Наука).


      Гоголь в статье «В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенность» обратил внимание на следующее: «Еще тайна для многих этот необыкновенный лиризм – рождение верховной трезвости ума, – который исходит от наших церковных песней и канонов и покуда так же безотчетно подмывают его сердце родные звуки нашей песни».

    Св. Василий Великий в своих Толкованиях на Псалтирь, можно сказать, показал, как надо сочинять «верлибр». «Превосходство Псалмов можно познать или из материи, или из образа, или из рода писания. Ибо книга Псалмов есть как бы сокращение , или содержание Ветхого Завета. Ежели Моисей или в истории передал, или в законе предписал, и ежели иные пророки или увещевающие к добродетелям, или прорицающие будущее, все сие Давид в Псалмах кратчайшим образом вместил… …Все же сие не простым повествованием объемлет, но различным стихотворческим искусством, важными выражениями, чудными метафорами (переносными речениями), и новым некоторым вещания родом, так пленяет души в любовь и хвалу к Богу, что ничего сладче, ничего спасительнее воспеть и слышать не возможно…»

      Он прямо называет Псалом художественным сочинением.

    Появление верлибра надо бы сдвинуть в сторону начала Нового времени, если согласиться с тем, что его образцом является сакральный текст, гимнография, то, что Кирил Тарановский называл кондакарным стихом. И стих этот рождался непосредственно

из сакральной прозы, минуя рифмованные метрические песнопения язычников.

    В Толковании на Псалтырь много говорится о повторах, что мы сегодня называем параллелизмами. Текст нарочито строится как избыточный, повтор идет через отрицание («Блажен муж иже не иде… не ста.., не седе…»; затем через утверждение («но в Законе… воля его) и затем через подобие, («и будет как древо…». Изящная и строгая конструкция! Можно еще сказать, что в Псалме скрыт силлогизм…

      Теперь бросим взгляд на печатную речь, как сочетается с верлибром книжная художественная проза. Рассмотрим некоторые тексты Достоевского из «Дневника писателя». На это обратил мое внимание Юрий Владимирович Рождественский, он так надписал мне эту книгу в 1970 году: «…Эта книжка мне показалась подходящей для будущего теоретика и практика русского свободного стиха.. Мне показалось, что Ф.М. Д. делал мысль по стиховым правилам. 23.12.70. (роспись Ю.В. Р. китайскими иероглифами)».

    Попробуем, следуя за интуитивно схваченными волнами ритма, записать один из текстов Достоевского сразу как «верлибр»:

 

Страстные и бурные порывы.

Никакой холодности и разочарованности,

ничего пущенного в ход Байроном.

Непомерная и ненасытимая жажда наслаждений.

Жажда жизни неутолимая.

Многообразие наслаждений и утолений.

Совершенное сознание и анализ каждого наслаждения,

без боязни, что оно от того слабеет, потому что основано

на законной потребности самой натуры, тела.

Наслаждения артистические до утонченности и рядом с ними

грубые, но именно потому, что чрезмерная грубость

соприкасается с утонченностью. (Отрубленная голова)

Наслаждения психологические.

Наслаждения уголовным нарушением всех законов.

Наслаждения мистические (страхом, ночью).

Наслаждения покаянием, монастырем.

(Страшным постом и молитвой).

Наслаждения нищенские (прошением милостыни)

Наслаждение Мадонной Рафаэля.

Наслаждения кражей,

наслаждения разбоем,

наслаждения самоубийством.

Наслаждения добрыми делами…

 

      Ю.В. Р. говаривал, что верлибр – это «словарная статья»! Здесь Достоевский дает поэтическое и прозаическое определение «наслаждению». Для записи «верлибром» следует правильно выбрать паузы по ритму и смыслу. Кстати, есть чудаки от стиховедения, утверждающие, что любой текст «в столбик» есть «верлибр». На данном примере видно, что не каждый текст готов «остолбенеть», и не каждый столб произведение искусства. Противопоставим этому «сгущенному» тексту столь же сгущенный» текст, однако без претензии на поэтичность:  из «Никомаховой тики» Аристотеля:    «…И если все стремится к наслаждению, то наслаждение по своему роду должно быть благом. Еще и за то не признавали наслаждение благом, что оно помеха. Называть удовольствие помехой заставлял, по-видимому, неправильный способ исследования ( ). В самом деле, наслаждение выполняемой работой не помеха ей, но если это наслаждение чем-то другим, то помеха; например, наслаждение пьянством – помеха работе…» Этот отрывок не просится в стиховую запись, паузы здесь будут совпадать с знаками препинания.

    Печатная речь дает образцы научной и деловой прозы. В каждом физическом законе просматривается афоризм или цепь афоризмов. Возьмем добротную «письменную нехудожественную речь», текст из воинского устава:

«Затвор служит:

 

для досылания патрона в патронник,

для запирания канала ствола, …»

 

      В.В. Виноградов приводит пример столетней давности: «В первом десятилетии ХХ века под влиянием стиля переводов сочинений С. Пшибышевского у нас широко распространяется «неврастенический» стиль повествования, состоящего из отрывистых, лапидарных, дробных фраз – с постоянным пропуском обозначений лиц и местоимений при формах третьего лица глаголов (например, в романах И. Рукавишникова, в «Навьих чарах» Ф. Сологуба).

 

– Бумаги! – кричит пристав.

Лист за листом.

Пристав издевается.

Грозит револьвером.

Проснулась…

 

 (В.В. В. «Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика», М., 1963, стр. 72).


    Итак, за верлибр может приниматься старинный «неврастенический» стиль, повлиявший в свое время на эстрадную юмористическую прозу, но этот «фон» забыт, и кому-то кажется носителем стиховых новаций.

    Близки к верлибру многие записи Василия Розанова, иногда он и располагает свой текст «построчно», продолжая далее уже линейно, прозой: (Из «Уединенного»)

    Владимира Бурича в своей книге – «Тексты», СП, 1988.«С точки зрения эстетической конвенциональные стихи являются конкретным. выражением категории искусственности (не следует вкладывать в это слово негативный смысл), а свободные стихи — эстетической категории естественности.» (1982) Отсюда «КАНИКУЛЫ СТИХОТВОРЦА» Алексея Алехина:

 

Регулярный французский парк напоминает сонет.

Английский — расчетливый беспорядок верлибра.

Весь август редактировал дачный клочок: пропалывал спондеи, засевал пиррихии, секатором

прорубал цезуры. Кое-где спилил, поделив на строфы.

После все равно зарастет разговорной речью.

 

    Массовая коммуникация легко зарастает устной, разговорной речью, о чем уже говорилось в связи с забвением фольклора, это культура СМС и смартфонов, общение с единомышленниками, «близкими», которые не мыслят, а обмениваются слухами, .сплетнями, растет дистанция общения с «далекими». В романе «Башмак Эмпедокла я вложил «глобальную деревню» Маклюэна в в уста моего героя, поэта Померещенского, которого критики восприняли как пародию на Евтушенко: «… –Я последний поэт электронной деревни!

      Верлибр второй половины прошлого веки появился как реакция на разгул массовой информации, будь то пропаганда или буйство инструментальной музыки. Он интуитивно тянулся к книге, но уже в книгу его не пускали. В этом его отличие от актуального верлибра – начала XXI века. Бурич любил повторять – мы этические поэты, или – «эстетические диссиденты».

    В первой книге Бурич («Тексты», 1988 г.) эпатировал современников другими сентенциями: «Чего я жду от завтрашнего дня? / Газет.»

      Таков афоризм от массовой информации! Но Бурич все же шел от книжной, «научной» культуры – одни названия верлибров Бурича: АДАПТАЦИЯ,, ТРАНСПЛАНТАЦИЯ, ТЕОРЕМА ТОСКИ, ЭСКАЛАЦИЯ, СТАГНАЦИЯ, МИГРАЦИЯ, КОНЦЕПЦИИ.. У него же немало отсылок к научным, мировоззренческим темам (50-е – 60-е годы ХХ века):

    Русский верлибр использует как источник все четыре основных рода фактуры речи, но с упором на первые три – устную речь, письменную и печатную, и пытается отстоять себя в бытующей сфере массовой культуры «равнения вниз», невзыскательной развлекательности и пестроты перформенса. В «Принципах современной риторики» Ю.В. Р. замечает:      «В ХХ веке создание СМИ как коллективного и глобального текста сделало фактически невозможным правовой контроль над содержанием текстов».  (2003, стр. 138)

      Я бы здесь добавил отрицаемый постмодерном этический и эстетический самоконтроль творца, его избыточно понятая свобода. В какой-то мере верлибр необходим для сохранения разумного «баланса речи».

    Верлибр сегодня   подтверждает своей практикой, что устная, письменная, печатная речь  предоставляют ему свои положительные образцы для возможности существование в сфере массовой коммуникации, не всегда благоприятной для творчества.    Он восстанавливает и проявляет естественную традицию в национальной словесности и своей положительной практикой опровергает поверхностное мнение, будто верлибр это «тлетворное влияние Запада».    Он только подтверждает гибкость русского языка, не только отзываясь на влияния, но и сам способен влиять, сотрудничая и конкурируя с другими языками – для пользы  отечественной и общемировой культуры.




Редколлегия, 2022

Сертификат Поэзия.ру: серия 339 № 166876 от 09.04.2022

2 | 0 | 561 | 28.03.2024. 15:02:18

Произведение оценили (+): ["Александр Закуренко"]

Произведение оценили (-): []


Комментариев пока нет. Приглашаем Вас прокомментировать публикацию.