* * *

Продолжение следует там,
где июнь, позабыв осторожность,
так прошелся ожогом по коже,
что оставил простор лишь губам.

Видно жив ещё этот птенец

безголосый и полоумный,
ночью плакавший полнолунной,
слёз с лица не успевший стереть.

Значит снова робеть и неметь
перед прелестью жеста и взгляда,
задохнуться от слова "не надо ",
от улыбки одной замереть.

Значит можно пуститься опять
в карусель долгожданного чуда
и легко поддаваться причудам,
и невнятное бормотать.

Так привет тебе, сладкая боль
золотых и горячих отметин!
Все, что было со мною на свете,
даже долгую смерть перед этим,
назову благодарно судьбой.