Дома многоглазы,
безруки, безноги,
пестры, кривороты, шумны.
Стоят вдоль дороги,
как старые боги,
по обе её стороны.
Стоят, не качаясь,
глазами встречаясь, 
моргают и смотрят вокруг.
Зимою и летом
под матовым светом
от сумерек прячут испуг.
Им хвастаться нечем, 
и головы в плечи
втянули с рожденья они.
А рты – их подъезды –
локальные бездны,
а крыши – гудронные пни.
Стоят словно ульи,
где люди-гаргульи
нет-нет да украсят балкон –  
нелепо одеты,
сквозь дым сигареты
уйдя в летаргический сон.

Там ночи проходят.

А утром уходят

они по каким-то делам.

Их жизнь непонятна,

но путь их обратно –

к своим молчаливым домам.
Сменяются сутки,
недели и годы,
и трещины к небу ползут

за грани рассудка

на главную коду –

на страшный, но праведный суд.