* * *

Ни снов, ни звуков – всё заменено
бездумностью преступной и весельем,
которые беспечно, как вино,
испепеляют дорогое семя.

И нет любви – священной простоты,
легко приемлю все законы нищих:
– Есть просто я, есть просто ты...
Не хлеб насущный – пища съедобная!

"Самоубийство – грех".
Твержу я эту мудрость непрестанно.
Но думаю: "А вдруг он пуст, орех.
Чем я тогда на этом свете стану?

Чем станет клён в тускнеющем зрачке,
чем вскрики птиц в оглохшем к миру слухе?
И ты, любимая, чьё имя, образ чей!
Ужели и ему дано потухнуть?"

И после дней лихих самоубийств
в тиши о чем-то горько я заплачу.
Вот так плачу. Но снова белый лист
сулит удачу. Или неудачу.