Патрик Ка́ванах. Звучал отца аккордеон…

Звучал с утра отца аккордеон,

И со двора мотив стремился в дали,

Бледнел восток, и звёзды в вышине

Под музыку отцовую плясали.

 

И все соседи слышали его,

И слышал мир, и дальние болота.

Одевшись на ходу, я понимал,

Произошло неведомое что-то.

 

На улице коров доила мать,

И музыкой казалась жизни проза.

В хлеву свет лампы стал звездой сиять,

Дрожа от Вифлеемского мороза.

 

Скрипела в крик камышница с болот.

И от шагов людей, идущих к службе,

Хрустел, как вафли, тонкий первый лёд.

Крутилось кем-то колеса окружье.

 

Поэт-дитя – я выбирал из букв

На темноте камней созвучье это,

Где город серебрился в Рождестве

Мерцая в блеске мёрзлого рассвета.

 

Ушла Кассиопея за холмы

Нависшие. Я видел в этих утрах,  

Как плыли три утёсника куста –

Три Короля на горизонте Мудрых.

 

Старик случайный, проходя сказал:

«Аккордеон отца поёт уж слишком –

Не говорит». Я спрятался в дверях,

И подтянул свой пояс на пальтишке.

 

Я сделал шесть зарубок на двери

Ножом, – в нём было лезвие большое,

И малое – для резки табака.

То было Рождество моё шестое.

 

С утра звучал отца аккордеон,

Доила мать коров. И помню точно,

Была моя молитва, как цветок

На одеянье Девы Непорочной.

-----------------------------------

Patrick Kávnaagh. My Father played the Melodeon

 

My father played the melodeon

Outside at our gate;

There were stars in the morning east

And they danced to his music.

 

Across the world bogs his melodeon called

To Lennons and Callans

As I pulled on my trousers in a hurry

I knew some strange thing had happened.

 

Outside in the cow-house my mother

Made the music of milking;

The light of the stable-lamp was a star

And the frost of Bethlehem made it twinkle.

 

A water-hen screeched in the bog,

Mass-going feet

Crunched the wafer-ice on the polt-holes -

Somebody wistfully twisted a bellow's wheel.

 

My child-poet picked out the letters

On Time's black stone,

In silver the wonder of a Christmas townland

The winking glitter of a frosty dawn.

 

Cassiopea was over

Cassidy's hanging hill.

I looked and three whin bushes rode across

The horizon - the Three Wise Kings.

 

An old man passing said:

‘Can’t he make it talk –

The melodeon.’ I hid in the doorway

And tightened the belt of my box-pleated coat.

 

I nicked six nicks on the door-post

With my penknife’s big blade –

There was a little one for cutting tobacco.

And I was six Christmases of age.

 

My father played the melodeon,

My mother milked the cows

And I had a prayer like a white rose pinned

On the Virgin Mary's blouse.

Константин Еремеев, поэтический перевод, 2020

Сертификат Поэзия.ру: серия 1779 № 154995 от 24.06.2020

1 | 0 | 595 | 03.01.2025. 00:03:04

Произведение оценили (+): ["Владимир Корман"]

Произведение оценили (-): []