Сначала – трава и цветущая мелочь,
а позже – магнолии ловкий обман,
и вот уже зелень присыпана мелом,
и руку в перчатке не греет карман.
А снег представляется смертью случайной
для скоропалительных планов на жизнь,
но старый пузатый ободранный чайник
шепнет: «Шевелись там! Вскипело, кажись!
А помнишь, как в детстве весну выдавали,
как был отвоеван сухой пятачок
у жидкой грязищи для драных сандалий,
для хлесткой скакалки и заячьих ног?
А надцатилетние золушки, после,
как вы понимали босяцким чутьем,
что вольный, из клетки взмывающий воздух –
лишь только для вас, расцветающих в нем?
Да точно по тем же народным приметам:
вот – недостижима для грязи земной,
летишь над асфальтом, как прима балета,
каблук, мини юбка и шапки долой!
И, собственно, – всё, чем богаты, но разве
вы не были счастливы там и тогда
быть выше потуг атакующей грязи,
и бабок придворных смешного суда?
Да, что-то вокруг расцветало и кроме
ресниц и помады не к месту, не в тон,
был внутренний мир герметично устроен,
как нераспустившийся плотный бутон.
В укромном бутоне – не так чтобы тесно,
и были уместны границы его,
в которых ютилась весенняя бездна.
Лет сорок сморгнула – всего ничего.
В те тонкие руки – такую бы чашку,
твои бы проблемы, да вид из окна
на сосны и небо со снегом вчерашним,
которым уже отболела весна…»
Нелли Воронель (Ткаченко),
2020
Сертификат Поэзия.ру: серия
337
№
152708
от
18.04.2020
0 |
0 |
554 |
14.11.2024. 06:59:23
Произведение оценили (+):
[]
Произведение оценили (-):
[]
