Как армия, легко вооружённая
фонариками - светляки в подлеске.
А я иду совсем не устрашённая
и не держу в руке сверла, стамески.

Я вдруг одна осталась одинёшенька
в ночном огромном опустевшем парке.
И не болит моя больная ноженька -
а раньше и хромая бы к парковке

так дунула б! Вот, думаю, не веришь мне.
Возможно, у тебя есть основанья.
И чем ты меньше веришь, тем ты бережней -
вот это выше моего сознанья.

Я раньше бы обиделась - не хочется,
и честь моя нисколько не задета,
да я забыла, где она находится! -
а для меня, мы знаем, странно это.

Какое небо светлое, пустынное -
уже серебряно, ещё чуть-чуть лилово.
Ни облачка, ни страха - первозданное,
ни доброго, ни злого-золотого.

Я обернусь: дорога с выкрутасами,
на галечник похожа отдалённо.
Да, вся она как русло меж террасами,
и я ей улыбаюсь удивлённо.

Река Седло течёт по руку правую -
вот почему я вспомнила про русло.
И никого - а ведь не страшно, право, мне,
и ты не веришь мне, а мне не грустно.

Фонарики идут идут под ветками.
Бандиту не досталась я и зверю.
Не убежу... не убедю тебя ответами,
но оттого тебе сильнее верю.

Мне нравятся слова "да полно, полноте".
А вот и пруд, недвижных уток россыпь.
И я стою тут, как в огромной комнате -
отдельная, но небольшая особь.

Ключи мои звенят, звенят кифарами,
но ни одна не обернётся утка.
Я ахну, осветив их сбоку фарами.
Ты б видел, как тут весело и жутко!