Канала карцер суда вмещает,
Тростник бывалый и грязи корку.
Вскрывают капли из серой стаи
Воды продрогшей тугую шторку
И исчезают, как водолазы:
Похоже, где-то на дне есть что-то
Важней свободы полёта. Сразу
Так и не скажешь, смотря на сотен
Листов опавших тоску: желтели
И высыхали, искали способ
Прожить подольше, хоть полнедели,
Но не успели. Глядишь – их россыпь.
Прикинусь краном на барже ржавой,
Закину шею в небес просторы
Сквозь туч резину. Пройдя заставу,
Заката встречу дугу над морем
Пушистым, рыхлым, совсем неровным
И настоящим! И нет иного
Мирка, чем этот!