Уже в неизбывной заботе
Глаза устремляются вниз,
Я – самый последний в пехоте
Небесный парашютист.

И вместо дождя или снега,
В предутренней серенькой мгле,
Я медленно падаю с неба
К притихшей покорно земле.

Пустые поля, мелколесье,
Осинничка частая дрожь,
И мест, нероднее на свете,
Наверно и не подберешь.

И все здесь наверно чужое
Повсюду, и надобно так,
А время, как видно, глухое
И не до небесных атак.

И следом пробел за пробелом,
А больше и нет никого,
Но это пропащее дело,
Оно и нужнее всего.