Не следуя примеру ничьему,

он сам себе давал предлог и повод

не объявлять войну. И потому

был с виду равнодушен и раскован.

Его любили лёгкие друзья,

не связанные суммой обязательств,

живущие, на первый взгляд, без «Я» -

свой мир на внешний предпочтя не тратить.

Тому имелось несколько причин,

не подлежащих выносу из тени.

Он с лёгкостью выбрасывал в камин

досужий хлам псевдо-духовных трений.

Жизнь обрастает мелочностью дрязг,

как старый пруд навязчивою ряской.

Не видно ран сердечных, – слышен лязг

речей, и в безнадёжности развязка.

И в этом послевкусии была

оскомина комедии наивной.

О, Господи, чудны твои дела!

И этот мир – непостижимо дивный!