Век сомнений,

век метаний,

пошлый,

суматошный век.

Как фигляры на майдане

оживились

молокане,

экстрасенсы,

гей-славяне…

Окультисты пуще всех!

Но как прежде одиноко

неприкаянной душе.

Мнится её звезда с Востока,

ждут её года лише-

ний,

и голода,

и мора,

и походов,

и труда,

но не скоро,

ох, не скоро

загорится та звезда!

Невесомо и незримо

жизнь сочится между строк,

точно поступь пилигрима

по дороге на Восток.