Лес удивительный собеседник, не потому что вечно молчит и кивает, словно одобряет все, чего бы ты ни изрек… Нет-нет, он не молчит! – Изъясняется особым языком, понятным травам и птицам, людям и зверям, – и это не телепатическая передача информации, а разговор души живой с живой душою, не посредством слов и жестов, а непосредственным вложением смыслов одного сознания в другое. Это от него я узнал, что он слышит через века, ибо движется не в пространстве, а во времени: растет и ширится, объединяя в себе небо и землю, Небеса и планету Земля. «Со мной априори все ясно, – говорит он, употребляя евангельский язык, – меня убьют, но я воскресну! А вас, мне жаль, не знающих того, что знает каждая букашка в моих владениях!»
Слушаю откровения Леса и диву даюсь: как он выстоял после стольких пожаров и нещадных вырубок, во многих деревьях его пули и осколки от снарядов самой чудовищной войны в истории человечества?! Ему и сегодня не позавидуешь – что ни день мегатонны угарных газов и кислотных дождей сваливаются на беззащитные кроны, а в распростертые для дружеских объятий ветви летят окурки, пластиковые бутылки, целлофановые кульки, фигурально говоря, плевки надменной цивилизации. Стрельбище, – где денно и нощно тренируют свои снайперские качества те, кто завтра, вполне возможно, не увидит восхода солнца, – напоминает ему о мировом безумии с аббревиатурой ВОВ, загубившим миллионы жизней.
А он все терпит, как бы говоря: «Пройдет и это сумасшествие!"
Вот уж кого (приходит на ум внезапная мысль) грозный Судия судить не будет, как истинного христианина, знающего, что такое долженствование и являющего не на словах, а в поступках, смирение и кротость, так это – Лес, служащий (тут просятся слова «по собственной воле своей») Богу и людям во всей полноте слова «служение» – жертвенно и с любовью.
На просеке встречаю трех знакомых женщин, перекидываемся дежурными фразами, хвастаемся трофеями. Одна из них интересуется судьбой моей новой книги. Говорю: «Работа продвигается успешно». «Помогает ли кто?» – спрашивает она. «Да, конечно, брат во Христе – Лес помогает!» – отвечаю. Она: «Шутите?». «Нет! Лес вдохновляет и кормит, причем делает это так естественно и просто, чтоб я даже не вздумал его благодарить за его природное радушие и щедрость. Видите, зарделась рябина? Это Лес смутился. Знает, что о нем речь идет».
Посмеялись. И разошлись каждый восвояси.
На опушке за просекой, – куда собственно я и направлялся, – нахожу два огромных боровика, отлично понимающих, зачем я тут и что с ними станет через секунду-две. Будь они слишком маленькие, червивые или переросшие, я бы прошел мимо. А тут – писаные красавцы! Крепыши! Темно коричневые правильной формы шляпки, ножки ослепительно белые и твердые… А, запах!.. Что вам сказать!.. Впрочем, не мудрено пахнуть сказочно в окружении благоухающих ландышей, дикой малины и костяники, хотя и отцветших давно, но в согласии с законом долженствования отдавших миру свои наилучшие качества! Поодаль от них неказистый белый гриб, продравшийся через коряги, изрядно искореженный, жалкий такой! Но по своей природе, тем более в таких буреломах выросший, он не менее гриб, чем все остальные. Принимаю и его в свою корзину как равного среди прочих.
Почему с людьми не так?.. Явно что-то не так с людьми!
Вспоминаю дубравы Родины моей многострадальной, маму и отца, дедушку и бабушку, у каждого свои любимые места: грибные и черничные, малинники и ежевичники. Бабушка обычно собирала грибы близ опушки, где ее неизменные во всех отношениях говорушки сами прыгали в корзину, и через час-полтора уже шкварчали на сковородке, томясь в ожидании основных собирателей лесных даров.
Грибы в России и Украине не сильно отличаются друг от друга. Отправь их хоть в Туманность Андромеды на одну из похожих на нашу Землю планет, и они там ничего не только не осквернят, но украсят, обогатят, казалось бы, в чужой, но, по сути, не чуждой им природе. Напротив, будут радовать тамошних грибников, как радуют они здесь, не изменяя своей сущности на протяжении многих веков.
Опять же, о человеке такого, увы, не скажешь! А жаль!
