МОЁ СЕРДЦЕ
Знаю — сердцу не стать стальным,
Верю — душу не сделать чёрной.
Мне в глаза не напустишь дым,
Смерть моя не будет позорной!
Я так сильно люблю цветы,
Что не вскрою сегодня вены.
"Едет крыша", — подумал ты,
И я бьюсь головой о стены!
Я влюбляюсь в прекрасных ведьм
И смеюсь, хоть в душе я плачу.
Я богат, а в карманах медь,
Но я верю в свою удачу!
МЯСО
В душе пустота и смрад,
А в теле позывы к рвоте.
По небу плывёт закат
В кровавой гнилой блевоте...
Ни выхода, ни весны.
Темно. Ничего не ясно.
И опухолью луны
Небесное тлеет мясо.
Я ПРОСНУЛСЯ В ГРОБУ
Я проснулся в гробу почему-то холодный
И хотел почесать нос рукою свободной.
Долго я размышлял: "Почему нет руки?
Почему мне лицо залепили мозги?"
Я хотел завопить — замычал лишь невнятно,
Приказал долго жить — почему? Непонятно!
Черви жрали меня, и, казалось, им мало.
Я не против, друзья, как же всё... надоело.
ОСЕННЕЕ УТРО
Осень. Утром я рано встану,
Сон допив, как сладкий дурман.
Воздух, выбеленный туманом,
Хоть бери, наливай в стакан.
Туча серая небо кроет,
Прячет в нём от весны ключи.
Ветер бешеным волком воет,
Солнце тлеет, сломав лучи.
Холод, в стенах нащупав броды,
Заползает змеёй в дома.
Из распахнутых врат природы
Белой лошадью ржёт зима.
КАЖДЫЙ ДЕНЬ
Каждый день — словно шаг к могиле.
Каждой ночью — кошмарный сон,
Что кругом меня обложили…
Обложили со всех сторон.
Каждый встречный мне — враг и сука,
Чистый воздух мне — гарь и смрад!
Родились мы, чтоб сдохнуть в муках
И затем перебраться в ад.
Каждый день — словно шаг к могиле.
Каждой ночью — кошмарный сон,
Что кругом меня обложили…
Обложили со всех сторон.
ПОКРЫВАЛО
Неба покрывало
Измарала кровь:
Солнце доедала
Стая облаков.
Вечер ждёт сигнала,
Чтоб, вспорхнув из гнёзд,
Кости обглодала
Солнцу стая звёзд.
ЭТОТ МЕРТВЕЦ У ТЕБЯ ЗА СПИНОЙ
Что есть на свете кладбища печальней?
Вы помните, как в знойный летний день,
Как только смолк последний плач прощальный,
От тела плавно отделилась тень?
Душа ушла, но тело-то осталось,
Хоть от жары немного разнесло...
Одна лишь мысль в мозгу его металась
И трупным ядом внутренности жгло.
Труп размышлял, как выйти из могилы,
Найти и съесть невинное дитя,
Кровь чью-то выпить и набраться силы —
Прогнивший мозг терзался не шутя...
Как видите, ошибочно преданье
О том, что мёртвым белый свет не мил,
Лежать и гнить — ужасное страданье,
Но выбраться не всем хватает сил...
Приходится с червём дружить и крысой,
Печально изготовившись к концу...
Мы отвлеклись, наверное, чёрт лысый
Попутал нас, вернёмся к мертвецу.
Порядочно он сгнил за это время,
Протух, слизь льётся из пустых глазниц,
Воздушным шаром вздулось трупа темя,
Признаюсь, не видал страшнее лиц!
О, ужас! Посмотрите! Он поднялся!
Перевернул надгробную плиту,
Съел крысу и довольно рассмеялся,
Такое съесть не всякому коту!
Да, пища дрянь, и вот его стошнило —
Он вырвал сердце, печень и кишки,
Что тут сказать — покойник наш премилый,
Что тут сказать — премилые стишки!
Вы чувствуете, как запахло смрадом?
Ах, вы пришли внезапно в бледный вид?
Да, дело худо, пусть я буду гадом,
Коль наш мертвец за вами не стоит.
Вы обернулись, и за вами пусто?
И вы решили, будто я шутил?
Но и во сне вас не покинет чувство,
Что ваш последний час уже пробил!
Не лезьте в петлю и не режьте вены,
Такой последний вам даю совет.
Покойник сзади,
Тень его на стенах,
Смерть на подходе, хочешь или нет!
КРЫСА
Тенью скользнула крыса
Сквозь моё подсознанье,
Приоткрылась кулиса:
Здравствуй и до свиданья.
Белый лист монитора
Рифме вскрывает вены,
Сердце стучит мотором,
Впору мне лезть на стены.
Кто я, откуда, где я?
Как я здесь оказался? —
Труп мой висел на рее,
Весело улыбался.
РЫБА
Зырил надысь фильм с де Ниро — глыба!
Тут мне в окно занырнула рыба.
Плавала нагло, мутила воду,
Портила в доме моём погоду.
Стены со дна загрязняла мутью,
Душу мою наполняла жутью.
Плюхнулась рядом со мной, я ахнул.
Глядь — это бикса! Её я трахнул,
После ей двинул ногой в рыбильник,
Сунул проклятую в холодильник.
Думал: замёрзнет пусть там, свинота.
Вскоре вернулась жена с работы.
Нырь в холодильник — там рыба. "Милый,
Ты мой добытчик!" (Меня хвалила).
Рыбу в духовке мне запекала,
Ночью горячей меня ласкала.
Я так смеялся — дрожали стены,
Тесть слопал рыбу — и нет измены.
ЗИМА
Зима заметает
былое снегом,
И юность
умчалась вдаль,
Мои стихи
раньше пахли небом,
Теперь в них сверкает сталь.
И вот,
каждый день
приближает к смерти,
А ночью
в кошмарных снах
Душу мою
доедают черти,
Сидя на облаках.
И я
колочусь
головой о стены,
Дела серьёзно плохи́ ,
Раз я,
зубами вскрывая вены,
Кровью пишу стихи.
Зима заметает
былое снегом,
И юность
умчалась вдаль,
Мои стихи
раньше пахли небом,
Теперь в них сверкает сталь.
РЕАЛЬНОСТЬ
День снова меня наполняет ядом,
На сердце свернулась любовь змеёй.
И дружба, что грелась на солнце гадом,
Подохнув, чмонит —
Вот сюжет — ой-ёй-ёй!
И я, сознавая свою банальность,
Построил в шеренги солдат-слова —
и в бой!
Но как пуля свистит реальность —
и рвётся на части моя голова.
ПУЛЯ
Пуля с треском раскроила лоб,
К сожаленью — мне, а не другому.
Каждый человек — всего лишь клоп,
И его грызёт тоска по дому.
Я любил бы — не могу любить,
Я смеялся б, но охота плакать.
Я бы за́пил, да вот бросил пить...
Было солнце — дождик начал капать.
***
Я бы стал волшебником и магом,
Но одной ногой уже в гробу,
А другой иду походным шагом,
Залепив дерьмом дыру во лбу.
ПЁТР ПЕТРОВ
Пётр Петров подшитый шизофреник,
И, к тому же – ярый графоман.
Он сидит без женщин и без денег,
И тоскливо смотрит на стакан.
За окном то ясная погода,
То опять срываются дожди…
Петушок в любое время года
О берёзках ласково звездит.
Он – певец любви, глашатай воли,
Вождь педерастических свобод!
Петя не желает лучшей доли,
И готов трудиться круглый год.
ГРИША КЛИМОВ
Сплю и вижу, кого б от души
Приложить по сопатке лопатой,
Гриша Климов давно разрешил
Стихотворцу быть социопатом.
Что ж ты, Гришка-паршивец, наплёл,
Я за то день и ночь тебя хаю,
Что придумал ты, старый осёл?
Чтоб я пил? — А вот фиг! Не бухаю.
И назло ему — я не еврей,
Не любитель евреек притворных,
Оттого, не видать кренделей
От работы моей стихотворной.
ТЯЖЕЛО БЫТЬ ГЕНИЕМ
Тяжело быть гением, поверьте.
Я всё это знаю по себе.
Чу?
В окошко постучали черти!
Слышишь?
Снова бес завыл в трубе.
Если долбит белая горячка
Я талантлив, как Омар Хайям!
Нападут стихи (пардон) как срачка...
Видишь, как нам трудно, гения́м?
Остальные гении — то геи,
Нетрадиционные они.
Я — великий, от себя балдею,
Белка на плече моём,
Сгони!
ГЛАЗА
Закрою я глаза и вижу:
Меня предав сырой земле,
В кладбищенской холодной мгле
Гроб опускается всё ниже.
На это грустно смотрит К***,
И всхлипнув, трёт платком глаза,
И по щеке её слегка
Скользит притворная слеза.
Участлив рядом с ней мой друг,
Учтиво преклонил главу...
Глаза открыв, я крикнул вдруг:
"Да я вас всех переживу!"
ЯД
Из ран давно уже не льётся кровь,
А в голове звенит унылый зуммер,
Вещая мне, что я теперь здоров
И стал сильнее, раз ещё не умер.
Огни страстей накрыла плотно мгла,
А дни бегут, мелькая всё быстрее.
И прошлого истлевшая зола
Чуть теплится, меня совсем не грея.
И эта осень — не хватает зла!
И эти люди — сволочи и гады!
Я в бочку их фальшивого тепла
Волью хоть ложку искреннего яда!
Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ВПЕРЕДИ
Я не знаю, что впереди.
Я забыл, что было вчера.
Ты, пожалуйста, погоди.
Мне пока ещё не пора.
Ты же знаешь, я не корю
Лишь весну — мне уютно там.
Не отдам себя январю,
Никогда, ни за что не отдам!
НЕТ, Я НЕ БУДУ УМИРАТЬ
Нет, я не буду умирать!
Хоть жизни ход порой печален,
И смерть со мною повенчали,
Пускай судьбы не избежать.
Нет, я не буду умирать!
День новый набежит волной,
Смывая горечь поражений,
Восторг борьбы в пылу сражений,
Как прежде, овладеет мной.
День новый набежит волной!
ПОЛЕЗНЫЙ ЧЛЕН
Мы здесь ни в чём, поверь, не виноваты!
Братан, в натуре, чё, не веришь ты?
Всему виной, конечно, депутаты
И прокуроры, судьи да менты.
Я здесь для общества, как член полезный,
Шамо́вка, сти́ры — всё есть у меня.
Рукой татуированно-железной
Я направляю в форточку "коня".
Тяну подгон братвы с соседней "хаты",
И вот мои сбываются мечты —
Ты в рай пойдёшь, возможно и когда-то,
А я сейчас — на крыльях наркоты!
Но тут менты со шмоном налетели,
Орут: "Все на пол!". Я застыл в окне...
Забрали всё, чем люди "подогрели",
Ещё и доболтали годик мне.
Опять сижу, ни в чём не виноватый,
За что попал, не знаю, в этот плен,
Но я откинусь... Может быть... Когда-то —
Ведь я для обс-чи-ства полезный член!
ОПЕР
Каждый день на ремень —
Показатель рубить,
Он забыл сон и лень,
Чтобы опером быть.
Шеф: "Давай и давай!"
Взял его в оборот —
Матерщина и лай,
Не начальник — урод!
"Ширь" и туберкулёз
На притоне чмонит —
Вонь ударила в нос,
А в углу кто-то спит.
"В Бозе что ль ты почил?"
Веки дёрнула дрожь...
Резво жулик вскочил,
Сунул в опера нож.
Досылая патрон,
Превозмог боли шок,
В уши грохот и звон —
Урка валится с ног.
В горле порохом ком —
Меньше пулей в стволе
И одним бандюком —
На подшефной "земле".
ПЕЙЗАЖНО-МИЛИЦЕЙСКОЕ
Тонет вечерняя улица
В ярком закатном огне.
Выбить чистуху из жулика
Дело святое вполне.
А на асфальте, распятые,
Корчатся август и зной.
Сутки по "факту" десятые —
Буду лепить отказной.
Рдея за горними далями,
Рвётся багряная нить.
Кэпа чтоб вовремя дали мне,
Нужно секретку подбить.
РОДИНЫ, КАК БУДТО БОЛЬШЕ НЕТ
Скупой, непродолжительный рассвет
Сменился нескончаемым закатом.
И Родины, как будто больше нет —
Есть место, где была она когда-то.
На нём, смывая Родины следы,
Спешат в моря отравленные реки.
А из экранов юморят жиды,
И залихватски пляшут гомосеки.
СВИНЬИ
Свиньи по трупам ползут к корыту,
Визг и ужасный смрад.
После всё сделают шито-крыто
На заседаньях рад.
И залепили накрепко глиной
Всем несогласным рот.
Демократический вождь дубиной
К счастью ведёт народ.
Если ты с ними — станешь героем,
Будь ты маньяк и мразь!
Но, если только вышел из строя —
Втопчут мгновенно в грязь.
Свинские СМИ — колдовской напиток,
Выпьешь, и — красота:
Вмиг превращается мент в бандита,
А уркаган — в мента…
Свиньи по трупам ползут к корыту,
Визг и ужасный смрад.
После всё сделают шито-крыто
На заседаньях рад.
ВЕЗДЕ ПОЛЫХАЕТ ВОЙНА
Природа полна экзотичных зверей
И замысловатых фигур...
Но и для неё гауляйтер-еврей —
Пожалуй, уже чересчур.
Названия сект не вмещу я на лист,
А отзыв о них — на забор...
Но влезший на трон самозванец-баптист —
Пожалуй, уже перебор.
То в Киеве трупы, то в Сла́вянске бой —
Везде полыхает война…
Страна, что воюет с самою собой,
Пожалуй, уже не страна.
СКОРО
Для властей он, как все — быдломасса,
Перед Богом — ничтожен и глуп.
Скоро ворон в руинах Донбасса
Исклюёт изувеченный труп.
И во Львов полетит похоронка,
А вослед ей — запаянный гроб.
Мать завоет: "Убили ребёнка!"
Кто-то бросит: "Срубили укроп".
"Мне понятна твоя вековая печаль,
Беловежская пуща, Беловежская пуща."
Н. Добронравов
ГИМН И ГОПАК
Одуревши от гимна и гопака,
С торсом Вальцмана и головой Ляшка,
С вышиванкою, вилами и стволом
Ты однажды незванно пришла в мой дом.
Воротило тебя от меня с души,
Угрожала гилякой и на ножи
И визжала: "Езжай, чемодан-Москва", —
Глоткой Яроша мерзкая голова.
Ты опять соловьинно спивала гимн
И плясала гопак по "Ут-один",
И сказали Володе: "Сдурела мать,
Вызывай санитаров, пора вязать".
Всем хотелось, как лучше, а вышло — хер,
Наш король полудействий и полумер,
Полувойн, полумира и полудрак
Всё решиться не мог ни на что никак.
Перепутались нониче и надысь,
И небесные сотни взмывали ввысь,
Закипали один за другим котлы,
И хватало на всех у чертей смолы.
А из Минска звучало: "Подай назад",
Вереницами шли гумконвои в ад,
И стучалась культёй в каждый дом беда,
И, казалось, не кончится никогда.
Одуревши от гимна и гопака,
С торсом Вальцмана и головой Ляшка,
С вышиванкою, вилами и стволом
Незалежно-незванно пришла в мой дом.
ХПП
"Это оченно хитрый план", —
Нам вещают ТВ и пресса.
Это оченно хитрый план —
Как позволить сжигать Одессу.
Это оченно хитрый план —
СМИ зомбируют быдломассу.
Это оченно хитрый план —
Под обстрелами жить Донбассу.
Это оченно хитрый план,
Чтоб нацисты сидели в Раде,
Это оченно хитрый план, —
Приднестровье душить в блокаде.
Это оченно хитрый план —
Верх стратегии и морали,
Это оченно хитрый план —
Чтоб на головы русским... гадили.
ПОМОЛИСЬ ЗА УКРАИНУ
Где б ни жил ты, всё едино,
Православный, не ленись —
Помолись за Украину,
Помолись!
Бог управит — повоюем,
Одолеем снова всех
Тех, кто тянет Русь Святую
На убой в заморский хлев.
Где б ни жил ты, всё едино,
Православный, не ленись —
Помолись за Украину,
Помолись!
ХОТЬ СТЁРТА С КАРТ ДАВНО СТРАНА
Хоть стёрта с карт давно страна,
Но год за годом
В ней продолжается война
С моим народом.
Устав людей живых губить,
Враги в нагрузку
Теперь решили истребить
И слово "русский".
Ликуют, мнят, что пропадём,
(Напрасно, впрочем...)
Мы лишь лет триста подождём
И всех их кончим.
КРЕСТ
Что ты давишься котлетой,
Крутишь всем в кармане дулю?
Коль назвал себя поэтом —
Будь готов шагнуть под пулю.
Лепестками роз доро́га,
Выстлана графьям, ребята,
А поэту, аки Богу,
На кресте висеть распятым.
РАБОТА
Сегодня все маски сняты,
Разорваны в клочья нервы.
Быть в дворницкой можно пятым,
В поэзии — только первым.
Ставь сердцу словопусканье,
Выблёвывай душу с рвотой...
Такое твоё призванье,
Такая твоя работа.
ВОПРОСЫ
Встав ногами на земную твердь,
"Для чего?" — задался я вопросом,
А за мною наблюдала смерть
И курила нервно папиросу.
Путь мой, час мой — близок ли, далёк?
И когда приду к заветной цели?
Что важней — дорога ли, итог?
Отчего душе так тесно в теле?
Ставит жизнь сомнений круговерть...
Я найду ответ на все вопросы,
Чтоб увидеть, как безвольно смерть
Будет комкать в пачке папиросы.
ВЕЧНОСТЬ
Жизнь прекрасна и быстротечна,
Проходя по её пути,
Я, конечно же, верю в Вечность,
Но смогу ли в неё войти?
Как разбойник, распятый слева,
Всё ропщу я и рвусь с креста.
Помоги, Пресвятая Дева!
Умоли обо мне Христа.
