Постапокалипсис микрорайона,
ржавой качели унылый свист.
Утро субботы. Игра втроем на
горке: паденье вниз.
 
Щепки повсюду, осколок ведерка
вместо лопаты: поищем клад.
Гена стравил пацанов: хитер как
лис. Здоровей стократ.
 
Сверху бросают строительный мусор,
в гулких подъездах гуляет дым.
«Вы прислонились ногой к дерьму, сэр!» –
дразнятся над шестым.
 
Возле песочницы – вымокший гравий,
блёсны оберток лежат в грязи.
«Че ты дерешься, дурак, игра ведь!»
Бойся, но не проси.
 
Пишет «non serviam» днем отщепенец
мелом угрюмо, на стыке плит.
В школе – гремучие… От шипенья 
c травлей устал. Болит.
 
Фоном – чадящие трубы заводов,
солнце запахнуто паранджой.
Между квитанциями за воду,
в ящике – счет чужой.
 
Хрупкое сердце токсичного мира –
в джунглях бетонных, где спит дитя.
Папа и мама в тисках восьми ра-
бочих часов.
 
Не бдят.