Плескались волны – черный жир – в свету

от КПП. Еврейка молодая

с шикарной попой и стволом на ней

вернула паспорт и сказала: Велкам!

Потом не помню…

Помню: бил озноб.

А утра нет всё!.. Серые чернила

лишь редкие машины разбавляли

и пропадали в них.

Когда же Он?..

Заправка непонятная на въезде –

одна колонка, автомат кофейный

и мелкий дождь… Ноль, может минус.

Голод

уже скребется... В помощь шаурма!

Я долго шел к тебе - кругами, Город,

и вот пришел, когда кругом зима:

пронизывает иглами сырыми,

и только от стаканчика тепло

да оттого, что повторяю имя,

и от него становится светло -

Ершалаим!..

Неверующий, верил,

что на рассвете отворятся двери –

Твои ворота. Вот уже рассвет -

и лишь Тебя как не было, так нет…

 

Потом случилось всё: пароли, явки,

и пейсов плач, и корни на Стене.

Но настоящий был Он на заправке -

невидимый за моросью…

Во мне.