Мне осень жизни в полусвете стёкол снилась

и, приближаясь, укорачивала дни.

А дождик цокал по карнизам, будто силясь

напеть мотив, в котором мнимости одни.

Он подбирал на слух моей любви печали,

ключом альтовым заменив скрипичный ключ.

Листва кружилась в неоконченном финале

под серым занавесом равнодушных туч.

Качались кроны облетающего сада,

и, то и дело, ветер взвинчивал свой темп.

И до-минор, что был судьбе и сердцу задан,

приобретал так долгожданный тёплый тембр.

Тянулось время в неизбежность и покорность,

и тетивою пела томная струна

про одиночество моё и беспризорность,

перевернув реальность дней в реальность сна.

Я уходил. И вдруг сознанье осенило,

что жизнь моя – совсем не мой (но чей?!) каприз.

И дай-то бог, февраль опять возьмёт чернила

и что-нибудь ещё черкнёт в судьбе. На бис.