Бруно Шульц

-1-

Ночью дыханье лохмато,

Небо от звёзд шершаво.

Сердце стучит, как лопата

В мёрзлую землю Варшавы.

 

Польскою шёлковой речью

Ночью полнятся уши.

Словно сверчок за печью,

Млеют живые души.

 

Мёртвым одна награда –

Что не знают смущенья.

Им ничего не надо.

И не проси прощенья.

 

Раз приснилось кладбище:

Клёны, каштаны, тени, -

Выпроси, словно нищий,

Злотые пробужденья.

 

-2-

 

Неба чёрное тело –

Рукокрылая полночь.

Яблоком недозрелым

Вяжет душу Дрогобыч.

 

Пахнут осенью буки,

Как страницы Завета.

Полное снов и скуки,

Кончилось нежное лето.

 

Ночью на лапках паучьих

Ветер бегает в ивах.

Было, панове, скучно.

Стало, паны, тоскливо.

 

Разве что ночь разобьётся

Криком, пламенем, жаром…

Только и остаётся,

Что поджидать пожарных.

 

-3-

 

Сквозь буков и каштанов тёплый бред,

Сквозь их листвы суицидальный ропот

Является в хохляцком октябре

Прекрасное чудовище Барокко.

 

Корицей пахнет воздух золотой

В прожилках бронзоватых нежных сепий.

Архангел с оглушающей трубой

И не играет и глаза не слепит…

 

Но человек? Вернее, человечек?

Что делать с ним? Ни спрятать, ни спасти.

Он древней теплотой субботних свечек

Обуглен до адамовой кости.

 

-4-

 

Вот кто-то жив, а кто-то умер.

Вот бедный дедушка идёт.

А вот младенец. Может, Бубер.

А может, просто идиот.

 

И посмотрев без отвращенья

Я – вдруг – в мирке тенет и уз

Своё узнаю копошенье

Под взглядом пристальным Медуз.

 

-5-

 

Вне прошлого и зелени обоев,
вне клавесина летних вечеров
услышишь звук старинного гобоя
и руки целовать себе готов

от нежности к чему-то неотсюда,
что вписана как дремлющий мотив
в кустарную керамику посуды
и всякий домотканый примитив.

Ты - весь внутри, а смерть стоит снаружи,
и этим обеспечивая фон,
роняет молоточки зимней стужи
на самых точных буквиц ксилофон.

Ни слова зря, ни слова больше мимо,
печально всё, всего на свете жаль -
горчит под слоем сахарного грима
ветхозаветной мудрости миндаль.

-6-

В сентябре мишура оперетты
и дождя небольшая интрижка -
это значит - закончилось лето,
это лета прочитана книжка.

Лето было почти что простое,
но с псаломною сутью черешен,
а сегодня - под лунной кистою -
холодок опереточно грешен.

Давит душу бессонницы обруч,
но (выходит бессоннице боком),
как чернила, густеет Дрогобыч,
наливается вечностью-соком.

В этом соке - креплёном и липком -
увязают на вечные веки
местечковая бабочка скрипки
и рома и евреи и пшеки.

Этот сок не разбавят осадки -
с ним уже ничего не случится,
он в глазах деревянной лошадки,
он - слеза на Господних ресницах.

-7-

День как день. Но с учётом поправки
на дыхание жирной земли,
на коричные тёмные лавки,
облаков золотых корабли.

Завернусь поплотней в одеяло,
разверну (подогнал букинист)
целый мир, уместившийся в малом,
на бумажный вместившийся лист,

а оттуда глядят Данаиды
и библейский ослятя ревёт -
превращаются страх и обиды
в иорданский и греческий мёд.

Простыня набухает от пота,
в голове нестихающий звон,
но какой-то вселенской заботой
я, что коконом, весь окружён.

Разрастается сумрак ожогом.
И своими ожогами горд,
я сегодня лежу перед Богом -
предложенье рассказа Его.

 

-8-

Цас Хаан, 2017

Сертификат Поэзия.ру: серия 1765 № 125471 от 12.02.2017

1 | 0 | 1347 | 17.11.2024. 19:15:00

Произведение оценили (+): ["Вячеслав Егиазаров"]

Произведение оценили (-): []