Лист кружит медленно, инертно.

Он кружит тихо и спокойно.

Как будто знает, что отныне

    ему уж нечего терять.

И этот лист ужасно бледный

на мой ложится подоконник

в сплошной пыли, задев при этом

    волос моих над бровью прядь.

С какой-то странною прохладцей

я совершенно не нарочно,

схватив чернильницу и хмуря

    уже запачканную бровь,

пишу на нём, кленовом, вкратце

одно-единственное: «Срочно!».

Затем, помедлив, добавляю:

    «Она + Я = Любовь».

И нервно думая о чём-то,

молюсь впотьмах я поневоле

и вижу, вижу, как прощально

    порхает он, спеша помочь.

И в рамках данного экспромта

уподобляюсь мёртвой моли.

А ветер гонит всё быстрее

    моё письмо куда-то прочь.

Я, в сущности, всегда инертный.

Я всюду, в общем-то, спокойный.

Как будто знаю, что останусь

    в конечном счёте одинок.

И всё же жду, ужасно бледный,

когда на пыльный подоконник

лист упадёт с простым ответом,

    простым и тёплым, в пару строк...