Они не говорили о любви

в присутствии детей,

а может, вообще не говорили.

Как будто не было бурления в крови

всё пожирающих безумием страстей…

И оседали будни слоем пыли

на время, про́житое без обид и ссор,

их мир плыл в море серо-однотонном.

А у соседей, рядом, за стеной,

частенько самый мирный разговор

внезапно прерывался громким звоном,

и дом следил с азартом за ''войной''.

Родители же, просто, без затей,

предвидели желания друг друга,

тем самым открывая вновь и вновь

передо мною тысячи дверей

в пьянящий мир для избранного круга,

название которому – Любовь.