Я боюсь, что суп остынет.
Я боюсь, что дом исчезнет,
что останутся от места
ножки, рожки, пенопласт.

Оживет проспект Вернадский,
встанет панцирем железным,
потечет слюной по небу
и по совести воздаст.

Уплывут дома-колодцы,
догорят высотки-свечи,
разрастутся снова сосны,
и березы, и репей.

И тогда проспект Вернадский,
упадет землей на плечи,
превратится вьюга в стаю
очень белых лебедей.

Из земли родится голем,
из него добудут глину,
расфасуют по адамам
для иванов и марусь.

Новый вырастет Вернадский,
леденящий, стройный, длинный,
и в его бетонном пальце
я случайно появлюсь.