Ястребы и ласточки - ч.8

29.
Вышедший из украшенной лентами машины жених, бросил взгляд на стоявших возле крыльца ЗАГСа мужчин в одинаковых костюмах, и направился было к другой машине, но неожиданно развернулся и бросился к ним с криком:
- Черти! Какие же вы черти!
- Но-но, поосторожней, не смотри, что мы в цивильном, намнем бока, - ответил Санька, крепко обнимая друга, а с другой стороны к нему уже тянулся Полкан.
- Санька, Полкаша, как я рад видеть вас, вы не представляете. Еще бы Леху с Оленем сюда.
- Не получилось, - сказал Полкан, щуря глаза, как будто бы от ветра. – Если бы и духи в этот день женились, тогда можно было бы всех в Союз вывести.
- Мужики, я про невесту забыл, у нас роспись вот-вот начнется, - опомнился Игорь, но из машины выскочила Маринка не сразу узнавшая Саньку:
- Привет, партизаны, - обратилась она к обоим, протягивая ему руку.
- Марина, и ты здесь. Вот не ожидал.
- Неужели ты думал, что я пропущу свадьбу собственного брата. Мы с Танюшкой его для этой процедуры с того света вернули.
- Да, уж, зацепило Игоря сильно. Спасибо, что вытащили, а то бы я весь век маялся.
- Игорь, Марина, - раздался взволнованный голос невесты, - мы опаздываем.

Но жених уже открывал дверцу, выпуская из машины маленькую хрупкую девушку:
- Знакомься, Таня, это мои самые лучшие друзья.
- Да знаю, я Саньку знаю, а Вы, наверное, Павел Егорович? И услышав «Да», подала руку, - пойдемте, а то опоздаем.
Марина взяла под руки обоих мужчин и повела в ЗАГС, вышедшие из машин девчонки пошутили:
- Ну, вот, женихов на всех не хватает, а она сразу двух ухватила.
Но встретившая их на лестнице ведущая церемонии, строго выговорила:
- Вы у нас не одни, пропустите свою очередь, будете дожидаться, когда все переженятся.
- Нет, нет, что Вы, девушка, - начал заговаривать ее Полкан, - у нас нет столько времени, чтобы переждать, когда все поженятся. Нам надо срочно. А, может, Вы и меня распишите с Вами, например.
- Балабол, - сказала она, но смягчилась. Выстраиваемся парами, - обратилась женщина ко всем. Марина опустила руку, удерживающую Павла и тот, поняв, куда дует ветер, подхватил под руку, идущую следом девушку. Церемония, известная работнице ЗАГСа до мельчайших деталей и, казавшаяся такой торжественной молодым, покатилась без каких-либо случайностей.

Саньке было жарко в костюме и рубашке, застегнутой на все пуговицы, галстук душил, но, обливаясь потом, он глядел на счастливое лицо друга и порывался спросить у Марины про подружку. Понимая, что момент не подходящий, он поглядывал на нее, прикусив губы. Девушка изменилась не только внешне, она стала строже и взрослее. Наконец, молодые обменялись кольцами и под возгласы гостей поцеловались.
Марина одной из первых бросилась поздравлять брата и Танюшку, понимая, что Игорю повезло с женой и, признавая это сердечным поцелуем.

Еще раз от души поздравив друга, Полкан и Санька отойдут в сторону, понимая, что он сегодня должен принадлежать всем. В кафе, где были накрыты столы, они сядут поодаль, чтобы не отвлекать Игоря от невесты. Марина сядет рядом с ними, заставив подвинуться кого-то из гостей. Полкан, оценивший ситуацию раньше Саньки, был галантен со всеми девушками, запоминая их имена, отчего каждой казалось, что он запал на нее. Наверное, все, кроме Саньки, да еще, быть может, Игоря, увидели, что Марина не равнодушна к другу жениха. Если бы он не приглашал ее на танцы, а он больше никого не знал, то девушка сама бы сделал это за него. Пару раз они с Павлом успокаивали стычки между подвыпившими гостями, Полкан видел изможденные беспокойством за сына лица родителей, которые за последние месяцы сильно постарели, и ему не хотелось омрачать их радость глупыми драками. Потому досидел до конца, хотя телефон заведующей секции оказался в его внутреннем кармане нового костюма с припиской «Буду ждать. Аня».

Уже на улице, вечерний воздух был свеж, даже припахивал морозцем, он спросит Саньку:
- Ну, ты куда, в гостиницу?
- А куда же? – Удивленно вскинет брови тот.
И тогда Полкан поймет, что Санька не видит очевидного:
- Ну, ты это, девчонке мозги-то не компостируй!
- Какой девчонке? Марине, да она же сестра Игоря.
- Ну и, что? Ты слепой, брат, совсем. Она же от тебя не отходит, - как котенка ткнул Егорыч Саньку.
- Да она и в прошлый раз… , - начал было он, но осекся. – Я в гостиницу. Марина, - окликнул он девушку, - спасибо тебе за то, что ты весь вечер нас опекала, до свидания, мы пешком пройдемся, здесь недалеко.
Лицо девушки, ожидавшей приглашения в машину, погасло.

30.
Полкан позвонит по телефону почти в денадцать ночи, и их пригласят. Более того, накроют стол ничуть не хуже свадебного, хотя все продукты на столе будут из разряда дефицитных. Бутылка водки, прихваченная с собой из кафе тоже окажется не лишней, а, может быть, благодаря ей - женщины пили шампанское, обстановка быстро переросла в непринужденную.

Санька возвратится в гостиницу не один, разведенка Ирина уговорит дежурную пропустить их, сунув коробку «Птичьего молока» - видимо не впервой, проанализирует боец ситуацию утром, когда женщины и след простынет. Был ли он на высоте – спрашивать не у кого, но то, что он прокололся, Санька помнит хорошо. Водка и не такое делает, только ночью, выплескивая накопившееся за последний месяц желание, он вдруг назвал девушку Аленкой. Расслышала она или нет, забившись от ласки настойчивых мужских рук, история умалчивает. Женщина, во всяком случае, не прицепилась к его словам, не требовала любви на веки, но видеть ее Санька почему-то больше не хотел.

Егорыч придет только к обеду – заведующая секцией сказалась больной и взяла отгул на работе. Так, что он был свеж, как огурчик, вернее, похмельем не страдал. А у Саньки голова трещала, он давно так не набирался. Ашхабадская водка дурманила голову быстро, но и выветривалась тоже. А, может быть, ее просто не было в таких количествах, какое они употребили вчера. В гости к молодым они должны были подойти к часу, но пришли только к трем. В квартире за накрытыми столами в основном были только пожилые люди, молодежь навострила лыжи на дачу. Поскольку Полкан и Санька опоздали, им долго с пьяной дотошностью объясняли, как доехать и отыскать ее, хотя мужчинам хватило номера маршрута и названия общества.

Они минут сорок будут тащиться на стареньком «Икарусе», подбирая попутно всех желающих собрать урожай яблок. Санька уставится в окно и в какой-то миг увидит в проезжающей «Волге» вчерашнего ребенка, который будет отчаянно махать ему рукой, и мужчина с забившимся отчего-то сердцем, высунется из окна и помашет в ответ – хоть кто-то ему здесь рад.
А Сашенька закричит бабушке Лиде: «Папка, папка проехал». Она вскинется, да разве разглядишь, кого он там увидел, если автомобиль несется на скорости. Потом посмотрит в зеркало заднего вида на мужа с твердым намерением заставить того еще раз поговорить с дочкой, сколько же можно сидеть дома, вон ребенок уже во всех встречных отца видит.

Пить Саньке расхотелось, как-то само собой испарилось похмелье. Да и встреча с Мариной вдруг оказалась неловкой. Дачу, на которой во всю отмечали свадьбу, отыскать не составило труда: из магнитофона неслась оглушающая музыка, молодежь танцевала прямо на бывших грядках огурцов. Игорь сегодня немного выпивший - вчера невеста строго следила за ним, обрадовался друзьям. Он хотел было позвать остальных гостей, но никто кроме Марины не отозвался и жених махнул рукой – им же хуже.

Они залезли на второй этаж самостроя, и, хотя на кровати кто-то спал, все равно почувствовали себя уединенно. Танюшка принесла «Жигулевского» и стаканы. Разливая его, пролили на пол, отчего запах хмеля окутал компанию раньше, чем они выпили. Вроде бы хотелось рассказать друг другу многое, но почему-то запели «Кукушку». Таня только смотрела на мужчин, а Марина подпевала – запомнила, в госпитале парни наигрывали и пели под гитару по вечерам на больничном дворе. Грусть и что-то гораздо большее заставило невесту расплакаться. Игорь притянул ее к себе на колени, и она спиной почувствовала, как бьется его сердце.

Марина по отводившему взгляд Саньке поняла, что не нравится ему. Больно это - видеть мужчину, о котором столько лет мечтала, а мечты напрасные. Неужели Аленка запала ему в душу? Так отчего не спросит про нее? Может отозвать его в сторону, да сказать прямо: « А ведь ты, дружок, папаша». А вдруг это не он? Пусть уж сами разбираются. Марине отчаянно захотелось в Ташкент, там она чувствовала себя нужной.
Ладно, до отъезда, когда народ схлынет, они еще успеют поговорить. Во всяком случае Марина намекнет ему, если было, что, то должен понять.

31.
Но они уехали из города. Марина узнала об этом от Игоря, который проводил их до автобусной остановки, ему еще нужно было отправлять хмельную кампанию. Скажи она сейчас брату о своих подозрениях, он бы спросил, почему сестра не открыла Саньке этого раньше.

Она постаралась забыть – это не ее проблемы, пусть сами разбираются, но чувство вины, как будто она накладывает шов на рану, зная, что в ней остался маленький осколок, преследовало ее. Марина хотела дать Аленке Санькин адрес и дважды набирала номер ее домашнего телефона, но трубку никто не брал. Последний раз она позвонит с телефона – автомата из аэропорта и будет долго слушать длинные гудки, не зная о том, что у Софьи Андреевны случился сердечный приступ, и все семейство Гордеевых дежурит возле больной.

Андрей Ильич пришлет за ней в Ташкентский аэропорт скорую, и первым встретит в госпитале. Персонал ничего необычного во встрече не увидит: все привыкли к тому, что этот рано поседевший мужчина, знающий все наперед, резкий с теми, кто прохладно относится к своим обязанностям, будь это врач или нянечка, добродушно-грубоватый с пациентами, всегда заботится о своих подчиненных. Его умение скрывать за врачебным юмором не всегда благоприятное течение болезни от раненого достигло того совершенства, что и работающие с ним доктора не раз попадали впросак. Все считали, что у главного врача нет, и не может быть проблем.

По слухам, личную жизнь он ни с кем не обсуждал, были у него жена и дочь, но они остались в Москве. Дочь училась в старшем классе и ее не захотели срывать с места. Так, во всяком случае, говорила кастелянша Полина Ивановна. Наверное, на первых порах так и было. Только Андрей Ильич знал о том, что Светлана с первых дней его командировки в Ташкент была против нее. Они иногородние, с таким трудом прописавшиеся в первопрестольной, получившие, благодаря Божьему дару Андрея оперировать, двухкомнатную квартиру почти в центре, вдруг должны расстаться с нажитыми благами. И только потому, что ему втемяшилась блажь - практиковаться в военной хирургии.

Вскоре после его отъезда Света перевезет в Москву мать, и, переложив на нее домашние дела, станет, как она выразилась, повышать свой культурный статус жительницы столицы. Андрей, отсылавший почти всю зарплату им, немало поспособствует в этом жене, работавшей участковым терапевтом.
Привыкшая к тому, что их дом, пусть и не полная чаша, но недостатка в средствах Светлана не испытывала, она два года скрывала от мужа, что нашла ему замену в одном из ресторанов.

Дочь, к тому времени ученица восьмого класса, видя, как мать наряжается и уходит по вечерам, жалела «папку». Будь постарше, она, может быть, и утаила бы от него, что мать нашла любовника, но, видимо, подростковый максимализм, или желание вернуть отца в Москву, заставили ее в одном из телефонных разговоров сказать правду. Андрей тогда не спал всю ночь, наутро взял отгулы, а их у него накопилось немало, и махнул домой.

Только дома больше не было, была дочь, которая хотела уехать с отцом и еще две чужие женщины, для которых престиж столичных жительниц был важнее семьи в его понимании. Они разведутся тихо только потому, что Андрей не будет претендовать ни на что, теперь он будет платить алименты, содержать на свои деньги любовника бывшей жены ему не захочется. Дочь, прилетевшая к нему на каникулы, поймет, что отец живет только работой, а поскольку раненых было очень много, то он практически пропадал в госпитале. Ей пришлось полностью взять на себя домашние дела, но они ей вскоре надоели и вопрос о ее переезде в Ташкент насовсем уже не стоял так остро, как раньше.

Хотя Андрей и лелеял мысль, что Галочка после окончания школы приедет поступать сюда в Ташкентскую Медицинскую академию. Он в свои неполные сорок как будто поставил на себе крест. Но с приездом молоденького хирурга Марины Кузнецовой вдруг оказалось, что весна и осень – совсем разные времена года, что он может запомнить не только запах, но и название духов «Испахан», которыми пахло от девушки. И, хотя он запретил ей пользоваться ими в госпитале – у некоторых больных они могут спровоцировать аллергическую реакцию, особенно после наркоза, но от шелкового шарфика в ординаторской исходил тонкий, их едва заметный аромат.

Андрей купил коробочку таких духов еще в конце февраля, но она так и стояла у него дома в письменном столе. Вручить их, значило открыть ей свои мысли, а он осознавал, что много старше девушки. Правда, он придумал повод – за удачную операцию, хотя никогда не верил, что женщины могут быть хирургами по призванию, но ради нее готов был изменить свое мнение. Только после того, как брат Марины попал к ним, было не до подарков. А потом он вдруг заметил, что она влюблена, но не в него. Она так стремилась попасть к брату на свадьбу, что он понял, она надеется на встречу с тем мужчиной. И вот сегодня она вернулась, а ведь могла бы и не приехать. По ее растерянности во взгляде, когда она еще сидела в машине, по радости, с которой она вошла в госпиталь, как в родной дом, он понял – не сложилось там. Понял и испытал облегчение: пусть девушка ничего не знает о его чувствах, но сейчас она рядом.
- Руки покажите, Марина Николаевна, - вместо приветствия скажет он.
И она поймет, что он шутит:
- Не дрожат, Андрей Николаевич, в нашей семье даже среди мужчин нет пьяниц. Здравствуйте, я соскучилась по работе и по всем вам.
32.
Санька впервые имел собственное жилье. После общежитий, казарм и палаток квартира площадью тридцать четыре квадратных метра, совсем новая, пахнущая побелкой и краской показалась ему просторной. Испытывал ли Полкан такое же чувство, неизвестно, но детдомовскому мальчишке захотелось вдруг семьи, настоящей с детьми и с кошками. Чтобы когда он звонил в дверь, за ней начиналась суматоха, чтобы дети бежали наперегонки открыть ее, а жена – жена бы стояла чуть дальше и улыбалась ему.

Санька отчего-то вспомнил день накануне первого сентября. Тогда им первоклассникам: каждому выдали новенький портфель, а в нем новенькие учебники и тетради, пенал с ручками и карандашами – это были его личные вещи. Их не надо было делить с другими, оставлять в игровой комнате. Портфель, после того, как он сделает уроки в классной, стоял у него на стуле, возле кровати. Он берег все, но кто-то из мальчишек однажды заметит это и порвет тетради, прольет из чернильницы – непроливайки чернила на учебники и пенал.

Сначала Санька сильно разозлится, чуть не заплачет от обиды, но сдержится: нельзя показывать, что тебе больно. А потом, потом сам будет пинать школьный портфель по скользкой ото льда тропинке. Иметь свое и терять тяжело. Он запомнит это на всю жизнь – лучше не иметь, так проще и спокойнее.
Он постучал к Полкану, благо они на одной лестничной клетке, только в разных концах коридора:
- Открыто, заходи, - Егорыч стоял посреди квартиры и прикидывал, где бы раздобыть мебель, по крайней мере, кровати – спать-то на чем-то надо, ну и хотя бы один на двоих стол.
- Спасибо, Егорыч, за то, что выхлопотал, я даже не знаю, как это тебе удалось.
- Каждому овощу свой срок, почувствовал, что нужны мы им сейчас и, потупив глазки долу, попросил.
Он не стал разглагольствовать, как в отделе кадров, рассказывал жирным тыловым крысам о Санькиных буднях в Афганистане, о том, что такие, как он и делают честь армии. Говорил громко, запальчиво. Может быть оттого, что сам он был для них нужен сейчас, как никогда, пересмотрели очередь и выделили эти двушки на окраине.
- Ну, что по магазинам? Деньги-то есть?
- Есть, а куда они денутся, если тратить их негде, да и некогда было.

Они будут ходить от магазина к магазину и в одном из них увидят грузчика, бывшего афганца. Как они узнают, да просто потянутся друг к другу души, обожженные афганскими солнцем и кровью. Он договорится с завмагом и тот за накинутые сверху четвертные разрешит загрузить в подъехавшую машину и кровати, и столы, и табуретки, и даже шифоньеры. Втроем они затащут мебель на восьмой этаж и отметят одно на двоих новоселье, чтобы завтра, после приема на Лубянке, отбыть из Москвы – готовить уже отобранных парней к выполнению неизвестно какого долга, в войне, о которой нечасто вспоминали по телевизору, взятому Егорычем напрокат.

А не так далеко от Москвы, всего-то семнадцать часов на поезде, Аленка, сменившая мать в больнице, не сразу заметила высветившийся на определителе номер. «Маринка! - И, хотя состояние Софочки оставалось стабильно тяжелым, девушка на какое-то время посветлела лицом:
- Але, Марину можно?
- А кто это? – голос тети Нади девушка узнала тут же, - тетя Надя, это я – Аленка.
- Ой, Ален, а я тебя не узнала – богатой будешь. А Марина улетела утром еще. Она тебе что-то сказать хотела, несколько раз звонила, да тебя дома не было.
- Ой, как жалко, а Вы не знаете, что она хотела передать? У нас бабушка заболела, инфаркт у нее, вот мы с мамой по очереди возле нее и сидим.
- Нет, Аленушка. Жалко Софью Андреевну. Ну, Бог даст – все хорошо будет. У нас Игорек вон как сильно болел, да выздоровел. Свадьбу мы ведь сыграли, женился он.
У Аленки сердце запрыгало в груди, значит, значит, Санька мог быть здесь:
- И много народу гуляло, - Аленка попыталась выяснить это.
- Да почитай шестьдесят человек. Мы ведь не безродные и у Танюшки гостей набралось, а потом друзья Игоря прилетали аж из самого Афганистана.
- Да как же их отпустили? - Аленке хотелось спросить, кто именно прилетал, но она постеснялась. Если бы Санька захотел ее найти, то тетя Надя бы знала.
- Ну, это уж не моего ума дело, только Санька, что у нас гостил несколько лет назад, да Егорыч гуляли, каждый по тысяче на поклон положил.
Сердце у Аленки упало, значит, Сашенька и вправду мог видеть его, а он не пришел, не позвонил:
- До свидания, тетя Надя, передавайте Марине привет.
- До свидания, Алена. Бабушке от меня поклон и здоровья пожелай.
- Передам обязательно. Аленка положила трубку и расплакалась. Пять лет ожидания, а он был здесь и даже не поинтересовался, как она. Прав отец, надо глаза-то правде открыть. Не приедет Санька к ней, выдумала она его.

Елена Жалеева, 2015

Сертификат Поэзия.ру: серия 1547 № 114536 от 30.09.2015

0 | 0 | 1243 | 17.11.2024. 16:24:47

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []