Я не ведаю, кто
поделил мир на
падаль и стерв;
Если выживешь вдруг,
возвратишься обратно
калекой.
Но, когда я умру,
пусть мой самый
последнейший нерв
Распадётся на пшики
не помнящих боли молекул.

И напрасно бушует
житейская
та
круговерть -
Оседают
и ровно
ложатся
пласты за пластами.
Лишь за это
одно
всем нутром
принимается смерть -
Перемелется зло.
И нетленное
паки восстанет,

Всё дыханье Земли,
испокон
устремлённое ввысь,
Где на тысячи вёрст
ни болезни, ни страха, ни боли,
Где рукою младенца
вести мне
оленя и рысь
По искристой воде,
на звенящее
злачное
поле.