Ястребы и ласточки - ч.5

17.
Санька поправился быстро. «Заживает, как на собаке», - думал он, вспоминая странный сон, хотя врачи сказали, что у него была клиническая смерть. Они пытались объяснить ему, что иногда кровь той же группы, что и у пациента не подходит по каким-то параметрам и, что в будущем ему лучше не переливать чужую кровь, а еще лучше вообще не получать ранения.
Он отказался от положенного ему отпуска. Здесь вроде, как семья. И снова закрутились боевые будни. Санька поймал себя на мысли, что убить собаку труднее, наверное, потому, что она доверяет человеку. Тут же люди, с которыми он сходился в рукопашной, ненавидели его и не скрывали этого. Если он не успеет опередить, значит, убьют его, провернув нож в сердце. Он пока умирать не хотел, хотя в глазах иных бойцов видел полное отсутствие жизни.

Нет, они не трусили, и не боялись. Им было все равно. И смерть находила случай прибрать таких, словно она уже жила в их телах, оставалось только наколоть их на штык или подставить под пулю.
Почему мужчины с детства норовят сломать игрушку, разбить нос другому, доказывая свою правоту, можно ведь убедить словами. Но зачем тратить время, когда есть кулак. С другой стороны, выживают более сильные, более хитрые. Может сам Бог задумал мужчин такими?

А Аленка не думала сейчас ни о чем глобальном. Маленький розовый комочек занимал все ее существо. Она просыпалась за минуту до того, как сын начнет покряхтывать в мокрой пеленке, он не успевал заплакать, как молодая женщина, ласково, льющимся из груди сладким голосом, упрекала себя за то, что не доглядела:
- Ах, какая мама негодница, сыночек мокрый, а мама спит. Идем-ка, мой золотой, в сухие пеленочки, сейчас мы кушать будем. И, взяв ребенка на руки, испытывала величайшее в мире наслаждение, видя, как маленький ротик, почувствовав тепло и запах материнской груди, хватается за сосок; какое это счастье разглядывать маленькие пальчики с настоящими ноготками, гладить пахнущую молочком головку. И удивляться тому, что это она сама родила такое чудо. Михаил Никифорович просыпался от Аленкиного воркования, подходил к неплотно прикрытой двери и стоял, грея душу, пока дочь не укладывалась спать или, пока за ним не приходила жена.

18.
Пятилетка пышных похорон началась в 1982 году со смерти Леонида Ильича Брежнева. Простой народ ждал изменений к лучшему. Полки магазинов на периферии были пусты. Товары доставались из-под прилавка, по блату, используя всевозможные связи. Если выбрасывали что-то дефицитное, тут же выстраивались очереди с перебранками, записями на ладони номеров. А то, что производила наша промышленность, носить не хотелось, хотя и стоило дешево. В крупных городах процветала спекуляция. Юрий Владимирович Андропов, сменивший на посту Брежнева, хотел навести порядок, взялся рьяно: на дневных сеансах искали прогульщиков, брали фарцовщиков, научившихся делать бизнес на дефиците товаров, отправляли в ЛТП пьяниц. Новая метла только подняла пыль, но порядки оставались прежними. Может быть, и боялись директора крупных магазинов после того, как был арестован, а позднее и расстрелян директор Елисеевского универмага в Москве, только на местах все также фасовались продуктовые наборы к праздникам и отличие обкомовских пайков от рабочих, было существенным.

Чтобы приобрести добротную вещь, нужно было иметь связь, хотя бы с уборщицей, которая за определенную плату, сообщит, когда ожидаемое завезут на склад. При Андропове завмаги и завскладами процветали также, принимая как данность заискивающее «Здравствуйте» от людей далеко неглупых, но выбравших своей специальностью строительство или преподавание. А затем Юрий Владимирович скончается и на его место придет Черненко, который изначально выглядел больнее предыдущего. Для простых смертных были до смешного не понятны кремлевские игры. Анекдоты зло высмеивали власть, но ей, как и во все времена, было не до народа.

О воинском контингенте в Афганистане, кажется, забыли наверху. Потому, что признать ввод войск в чужую страну ошибкой, значило бы для многих высших чинов в армии, распрощаться с насиженным и теплым местом, а они не хотели. И каждый призыв в армию становился лотереей для призывников. Первый вопрос после прохождения медкомиссии: «Куда?» был самым главным. Как бы не хотели власти скрыть гибель воинов, слухи без всякого радио распространялись быстрее.

Сложившаяся весной 1982 года угрожающая обстановка на востоке Афганистана в регионе, примыкавшем к Кабулу, заставила руководство операцией сосредоточить батальон спецназовцев в Панджшерской долине, которую контролировала группировка Исламское общество Афганистан под руководством молодого, энергичного и умного лидера Ахмад Шаха.

Его отряды действовали вдоль важнейшей магистрали Кабул –Хайратон, по которой осуществлялось снабжение афганской столицы и большинства частей Сороковой армии с территории Советского союза. Он наносил мощные удары по транспортным колоннам, кроме того его отряды действовали и в Баграмской долине, обстреливая аэродром с базировавшейся на нем авиацией, принадлежавшей советским и афганским армиям. Разветвленной сетью его агентов были пронизаны все государственные учреждения Афганистана. О любой намечающейся операции он знал заранее и предпринимал опережающие противодействия.

Каждодневные перестрелки вели к гибели большого числа бойцов с обеих сторон. И к осени представители Главного Разведывательного Управления Советской Армии согласились на переговоры с Ахмад Шах Масудом. Факт проведения переговоров означал полный провал «военной коллективизации» Афганистана.

Группировка ОАИ «Панджшер» отказывалась по условиям договора от боевой деятельности против советских войск, но на афганские правительственные войска он не распространялся. Достигнутый компромисс Советская сторона посчитала за чистую монету, не учтя одного из положений «джихада»: мусульманин должен обмануть «кафера», чтобы потом убить. Но, зная историю Афганистана, нужно было ожидать вероломства. Примером тому служит история с английским лордом. Во время второй англо-афганской войны (1868-1872) афганские повстанцы пригласили главного представителя английских оккупационных сил в Кабуле, лорда Макноттена, на переговоры о перемирии. Во время встречи лорд был убит, а лагерь англичан подвергся штурму. Компания была проиграна. И в дальнейшем афганские племена, проживавшие в районах, на которые распространялась юрисдикция английских властей, постоянно нарушали подписанные соглашения и выступали против англичан.

Соглашение, заключенное зимой 1982 года в Панджшере, проработало недолго чуть больше года. Ровно столько времени понадобилось доктору Масуду для восстановления своих сил. Сразу после достижения перемирия батальон в феврале 1983 года был передислоцирован в Гульбахар. Солдатам и офицерам к этому времени смертельно надоела красивая долина и величественные горы, полные ловушек и неприятных сюрпризов. После негостеприимного и безлюдного Панджшера, в котором практически не осталось торговавших духанов, где цена за бутылку некачественной водки ашхабадского розлива достигала астрономической суммы — 50 и более инвалютных рублей.

В самом Гульбахаре обстановка тоже не была спокойной. Однако батальон в самом городе практически не воевал, хотя и подвергался неоднократным обстрелам из минометов и безоткатных орудий. Обстрелы производились ночью и были очень короткими по времени. Дав несколько залпов из минометов, установленных порой прямо в кузовах пикапов, исламские партизаны под аккомпанемент беспорядочной ответной стрельбы покидали окрестности базы. Попытка батальона покарать назойливых моджахедов окончилась печально. Одна из его рот сунулась в зеленую зону в сторону Махмудраки и в полутора километрах от базы напоролась на такой мощный отпор, что у комбата надолго пропала охота перетряхивать Гульбахар.

Новая зона ответственности батальона представляла собой довольно обширный регион и включала провинции Кабул, Вардак, Каписа, Парван и даже Газни. Постепенно спецназ начал отказываться от классической тактики, предполагавшей действия небольшими группами, так как это вело в условиях афганской войны к большим потерям. На операции стали выходить поротно или даже сразу несколькими ротами. Спецназовцы простояли в Гульбахаре одиннадцать месяцев, но и за этот период в батальоне мало что изменилось. По-прежнему подавляющее большинство офицеров и прапорщиков до отправки в Афганистан не служили в спецназе и ВДВ.

Считал ли Санька себя, да и ребят из группы героями? Наверное, нет. Хотя понимал, что они делают тяжелую мужскую работу, собственно они к этому и готовились. Видя гибель солдат срочников, рассуждал о глупости высших чинов: конца войны, как бы она не назвалась, не видно. Если влезли в драку, то надо выходить из нее с честью, а не подкидывать, в прямом смысле, мальчиков для битья. Они живы потому, что прошли жесткую школу Полкана. Неужели нельзя организовать подготовку в Союзе? Неужели дешевле организовывать похороны, награждая посмертно молодых парней? Эти тяжелые раздумья перед сном возникали все чаще.

Но в два часа ночи группу подняли по тревоге, посадили в вертолеты вместе с десантниками, и они полетели на промежуточный аэродром, на границе с Пакистаном. Задача, похожая на множество других: захватить и уничтожить перевалочную базу душманов. Там находилось большое количество боеприпасов, наркотиков. На решение данной задачи им отводилось 20 минут. Группа буднично справилась с поставленной целью, база была захвачена, душманы не понимая, что происходит, бросали оружие и убегали по ущелью в пустыню. Через несколько минут прилетели вертолеты и бойцы стали грузить оружие, боеприпасы. За эту операцию Саньку и его товарищей, наградили медалью «За отвагу»». Но он и, раньше не думавший о награде, сейчас умирал от беспокойства – ранили и очень тяжело Игоря, его отправили в госпиталь в Кабуле, а затем перевезли в Ташкент.

19.
Для молодой матери все смены правительства свелись к родительским разговорам на кухне о том, что может измениться с приходом нового руководителя страны. Но, судя по саркастической улыбке отца, ждать перемен не стоило. Она, успокоенная тем, что отцу ничего не грозит, уложив Сашеньку, рассказывала о том, что произошло за день. И это было куда важнее. Как не волноваться, если у трехмесячного ребенка режутся зубки, деду нужно приготовить подарок – серебряную ложку. Сашенька сказал агу, весь вечер и бабушка, и дедушка улыбались малышу, чтобы услышать это радостное восклицание от внука. Педиатр сердится – слишком быстро кроха набирает вес. Но, разве можно отнять от груди ребенка, когда он жадно сосет.

Трагедия – стало не хватать грудного молока, надо бегать в домовую кухню и получать положенное бесплатное питание для ребенка. В десять месяцев сын сделал первый шаг. Все семейство сидело на полу, маня малыша к себе, и он переходил с одних рук на другие. В год на дверном косяке сделали отметку – вот как вырос с пятидесяти двух сантиметров. В полтора Сашенька знал маму, бабу, деда и Фофу, приветственно хлопал пухлой ладошкой по протянутой руке. В три родители забеспокоились, что отец ребенка не появится на горизонте, и заговорили о родственном обмене: Софья Андреевна переезжает к ним, а ее квартира в центре города со всем имуществом переходит к внучке. Аленке не хотелось ничего менять, но родители настояли.

Теперь все пятеро чаще сходились в родительской квартире, в бабушкиной - девушку одолевала тоска. Уложив сына спать, она долго разговаривала с матерью по телефону, а закрыв глаза, вспоминала Саньку. Ребенок не беспокоил ее по ночам и просыпался не раньше девяти утра.
- Почему ты не едешь к нам, - говорила она с ним. - Мы хорошие, Сашенька спокойный и очень умненький мальчик, он тычет пальчиком в твою фотографию и говорит «папа», Аленка давно увеличила украденный снимок. Знакомый фотограф помог – сделал отличный одиночный портрет.
- Я симпатичная, правда, я не вру, когда мы гуляем с сыночком, парни просят Сашеньку, познакомить с матерью. Только мы им говорим, что у нас есть папка – самый лучший на свете. Аленка слышала свой жалобно звучащий в тишине голос и плакала.

Ей двадцать четыре, скоро будет двадцать пять. Встреченный недавно Виктор, обрадовался, увидев ее, хотя и был с другой девушкой. Только у нее ничего в груди не дрогнуло. Она несколько раз звонила Кузнецовым, разговаривала с тетей Надей. Та сообщила ей, что сведения от Игоря приходят редко, с какой-нибудь оказией, то кто-то в отпуск приедет – передаст, то в командировку. А Маринка такое отчубучила, что они с отцом долго места не находили, она поехала работать в Ташкент. Но там, хоть и не так далеко от границы, все вроде бы спокойно. Письма шлет регулярно, пусть и нечасто. Женщина поинтересовалась, не возвратился ли ее жених?
- Нет, и весточек никаких нет от него, - расплакалась Аленка, ожидавшая узнать что-нибудь про Саньку.

Весна – время, когда особенно хочется быть любимой. Поправившаяся было после родов, сейчас она опять пришла в прежнюю форму, только груди слегка увеличились. И, хотя скажут однажды с экрана телевизора, что секса в России нет, но он был. И не одна пара мужских глаз задерживалась на стройной фигурке, когда цокая каблучками, спешила Аленка домой, а грудки подрагивали в такт им. Только не оглядывалась она на жадные взгляды, а тот, для кого все это береглось, даже не догадывался об этом.

20.
Марина продержалась месяц, а потом закурила. Читать о мужестве и полной самоотреченности сестер милосердия в Первую и Вторую мировую войну и считать, что она способна на такое, было явной переоценкой своих качеств. Так думала она, но не военные хирурги госпиталя в Ташкенте. И полковник Никитин, и майор Савицкий были удивлены желанию молодой, красивой женщины заняться военной хирургией добровольно. На первых порах ей не доверяли оперировать самостоятельно, она ассистировала, но простоять на ногах несколько часов подряд, видя изуродованные мужские тела, рваные, резаные, осколочные ранения – само по себе испытание. Девушка справилась с ним, во всяком случае, они не слышали от нее жалоб и нытья. А то, что по ночам ей снились обрубки ног и рук, брошенные в таз, кровавые внутренности, знала лишь она. Горечь подкатывала к горлу и разъедала его.

Однажды, видя, как она бледная вышла из операционного блока на крыльцо, кто-то из раненых предложил ей закурить, и она приняла сигарету. Это была «Прима». Горький дым, ударил в голову, Марина закашлялась, боец удивленно спросил:
- Первый раз?
Марина кивнула:
- Да.
- Зря я Вам дал, не стоит к этому дерьму привыкать. Да Вы сами врач, чего Вам говорить.
Но Марина в тот же вечер купила себе «Опал», эти сигареты не липли к губам, а горечь вместе с выдохом дыма, перетекала из сердца на язык. И она, сплюнув ее, вновь готова была идти к больным.

Очень непросто каждый день заходить в палату, где несмотря на запахи крепкого мужского пота и гнойных ран, герои-мальчишки встречают тебя, как спасительницу. Ей врезались в память глаза солдата с осколочным ранением в голову, он не мог видеть снесенную часть черепа с затылка. Выжить с таким ранением невозможно, но он большей частью, находившийся в бреду, при ее обходе, приходил в себя и, улыбаясь, шептал:
- Я выживу, сестренка, у нас головы дубовые.
Наверное, только Марина и понимала его слова, так они были тихи, будто рождались от шелеста пересохших от жара губ. Она гладила его руку, наклонялась к самому уху и говорила:
- До свадьбы заживет.

Но он умер ночью, когда девушка, уставшая от очередной операции, притулилась в ординаторской на кушетке и заснула. Кто-то из коллег накрыл ее простынкой. Марина, пришедшая на обход на следующий день, не могла спокойно смотреть на свернутый матрац. Еле-еле закончила обход, а потом плакала в бельевой. Его звали простым русским именем Коля, и фамилия была самая замечательная Ромашов. Потом Марина будет учиться относиться в раненым, как к пациентам. Только так и не научится. Может быть потому, что все они напоминали ей о брате и Саше, ради которого, она и приехала сюда. Она расспрашивала бойцов, не слыхали ли они о них. Кажется, кто-то слышал, только там почти у всех парней были прозвища. И об одних и тех же людях шел разговор или нет, было не ясно.

Но весной тысяча девятьсот восемьдесят третьего она узнала точно. Придя утром в госпиталь, получая чистый халат от кастелянши, она услышала разговор:
- Не жилец парень, а красавец.
- Почему ты думаешь, что не жилец?
- Да ты что сама не видела: желтый весь, худой, говорят без сознания уже больше недели. Инфекцию вместе с осколком в живот занесли.
- О ком это вы? – спросила Марина медсестру и нянечку, стоявших возле закрытой двери в палату.
- Да, вот, вчера из Кабула перевезли парнишку.
- Как фамилия бойца?
- Кузнецов, Игорь Кузнецов.
Марина оттолкнув, оторопевшую женщину, распахнула тяжелую дверь.

Елена Жалеева, 2015

Сертификат Поэзия.ру: серия 1547 № 114458 от 26.09.2015

0 | 0 | 1232 | 25.11.2024. 02:06:31

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []