Ястребы и ласточки - ч.4

13.
Полкану поручили набрать и подготовить еще одну группу бойцов. Оставив вместо себя Саньку, он проехал по училищам. Советовался с начальниками и, выбирая добровольцев, понял, что подсознательно ищет детдомовских. Почему? Он бы не мог ответить. И совсем не потому, что их некому оплакать. Может быть потому, что сам он был послевоенным сиротой? А может, глядя на Саньку, понял, что они самой жизнью запрограммированы на выживание.

Идя по улицам города, он чувствовал себя здесь чужим. В голове не укладывалось, как люди могут веселиться, влюбляться, ходить в кино, когда там война. Павел понимал, что не дай Бог, будь война в Советском Союзе, люди бы так не относились к ней. Значит, эта война неправильная, под каким соусом ее не подавай. Только родители тех, кто носит погоны, и сейчас умирают от страха за своих детей. Взять отца Игоря, мужик прикурить не мог, так дрожали руки в ожидании плохой вести. Слава Богу - набожным он стал за последние годы, Слава Богу, он к ним не с похоронкой. Но, кто знает, что случится завтра. А Саньку никто не ждет. Парень прирожденный тактик. За друга порадуется, тому и девушка, и сестра написали. Согреют и его строки. Он не знал содержания писем и, хоть они были не заклеены, даже глазами не пробежал. Этот все правильно прочитает.

Так и случилось, Игорь читал Саньке оба письма вслух, даже те строчки, где Танюшка упрекает его в том, что не подарил ей брачную ночь, а еще лучше бы оставил ей ребенка, не тосковала бы тогда она, некогда было. Читая письмо Маринки, Игорь запнулся в том месте, где она пишет, что Аленка ждет ребенка. Он почему-то думал, что она нравится Саньке, а он ей. Но, видимо, предпочла спокойную жизнь со своим Витьком. Он неплохой, в общем-то, парень, балабол только.
Эти два листочка, написанные торопливым женским почерком, смогли унести его мысли через горы туда, где светились теплом окна и глаза любимой девушки, видел Игорь и мать, дрожащую, как осиновый листок, понимая, что, если не вернется, то и они с отцом на белом свете долго не задержатся.

Санька с молчаливой полуулыбкой слушал нехитрые строки о той жизни на гражданке, все ему казалось немножко наивным, но уходить от друга не хотелось, он как будто ждал чего-то еще. И дождался, значит, замуж та глупышка вышла, и уж ребенка успела смастерить. Кольнуло что-то в груди досадой, но он отогнал от себя эту мысль. Спать надо, не знай когда, опять поднимут.

Спроси кто, Марину, почему она не написала Саше, что ребенок у Аленки от него, она не ответит. Любила она подругу, но летом, когда Санька приглашал Аленку на танцы чаще, чем ее, Марине хотелось, чтобы та уехала куда-нибудь на это время или со своим Виктором ушла в другую кампанию. Ведь есть же у них другие друзья – обкомовские. В этот момент забылось, что она всегда ценила в Аленке ее простоту в общении, никакого зазнайства. Маринка у них много раз ночевать оставалась и объедалась икрой из пайков или колбасой копченой «салями», ее только обкомовским и давали, в свободной продаже нигде не было. И списывать Аленка давала, если Маринка зачитается романом и уроки не сделает. Домашним она не сказала, что стажироваться пошла на хирурга. Вдруг война не кончится, она тогда поближе к Сашке может оказаться. Марина опять не попрощалась с Аленкой, даже по телефону. И от этого гадко было на душе, как будто она предала свою лучшую подругу.

14.
Если вдуматься, то звучит очень страшно: они привыкли к войне. То есть, если два – три дня не было операций, то наваливалась тоска. Хотелось чего-то: или напиться, или обкуриться чарсом. До наркотиков они еще не дошли, а за водкой, отвратно пахнущей и такой же противной на вкус, надо было лететь к духанщикам на вертолете по обстреливаемому пространству. Обломки не одного вертолета валялись среди каменистого ущелья и не все машины вылетали на боевое задание.

Планы руководства по освобождению сначала северных районов от оппозиции, сконцентрировав там боевую мощь, а затем перейти в соседний, имели бы успех, если бы местные жители поддерживали советскую армию. Но стоило батальонам передислоцироваться, как моджахеды вновь атаковали их из только, что освобожденных кишлаков. Вскоре на этот план махнули рукой, тем более, что южные границы Советского Союза надежно прикрыли маневренные группы пограничных войск, составив конкуренцию Сороковой армии дислоцировавшейся в Афганистане.

Санькина группа еще только отрабатывала тактику, которая после многочисленных ничем неоправданных кровавых потерь, будет принята за основу борьбы с душманами. Но произойдет это не скоро, хотя даже рядовые понимали, что только хорошо подготовленный состав способен справиться с хитрым врагом на его территории.
А пока, их заговоренную группу раз за разом поднимали по боевой тревоге, перебрасывали порой на другой конец страны, чтобы ликвидировать очередной исламский партизанский отряд, на выручку которому спешили новые, хорошо обученные в Пакистане моджахеды. Самое современное оружие караванами верблюдов и машин, доставлявшееся в Афганистан, было опробовано против наших войск.

Этим утром перед Санькиной группой поставили задачу, которая стала для нее будничной: с отрядом обеспечения движения сопроводить автомобильную колонну, груженную бензином - КАМАЗы – наливники, «шаланды» в количестве пятидесяти единиц по маршруту Кабул – Газани. Насколько опасным оказывалось сопровождение колонны, свидетельствовал приказ командира десантной части, которым личному составу доводилось, что после пятнадцати сопровождений, принимавших в нем участие офицеров, прапорщиков и солдат представлять к государственным наградам.

Они примут колонну в Теплом стане (пригороде Кабула) и под усиленным отделением десантников пойдут на расстоянии зрительной связи впереди. Армейская пехота равномерно распределится между наливниками. За замыканием колонны пойдет танк. Над ними будут постоянно баражировать два вертолета с огневой поддержкой. Над горными вершинами солнце нарисует алую полоску зари, но никто не будет любоваться ею. Кишлаки всегда начинены сюрпризами. Говорят, два месяца назад здесь на фугасах подорвались два БМП и самыми легкими ранениями были контузии, кровь сочилась из ушей солдат.

Вдоль дороги стояла выведенная из строя техника. Леха первым увидел обезглавленный труп солдата в форме афганской армии. Санька приказал осмотреть дорогу вокруг: и справа, и слева от неё, на обочинах были установлены мины итальянского производства ТС -1, рассчитанные на объезжающую труп технику. Олег и Леха обезвредили их, как и мину под трупом. Колонна продолжила движение. Выйдя из кишлака, который солдаты называли между собой «Бермудским треугольником» и, пройдя километр, Санька вновь остановил колонну, и опять чутье не подвело его: в пяти метрах от обочины он выдернул провод, ведущий к управляемому минному полю, а где-то метрах в трехстах сидел «дух», готовый нажать на кнопку.

Леха перерезал одну жилу провода. А командир приказал обработать из гранатометов прилегающую местность. Через десять метров от первого провода Олег нашел второй, который вел к еще одному управляемому минному полю. Этот провод также перерезали. Между минными полями душманы установили стреляную гильзу, которая бы помогла им установить середину «наливников» для уничтожения. Благодаря сильному огню по предполагаемому месту управления и работе Санькиной группы, минные поля не сработали. А в них, в каждое входило : восемь фугасов, мины ТС-1, стреляные гильзы от танков, наполненные пластидом и кусками фосфора, от которого горит даже железо. Работа духами была проделана титаническая: каждый подкоп с обочины не менее полуметра.

На обезвреживание минных полей ушло три часа. Если бы они сработали, колонна сгорела бы, как факел. Загрузив все фугасы в отдельный БТР, в котором отсутствовал личный состав, кроме механика – водителя, колонна продолжила путь на Газни.
На одной из гор виднелось черное пятно – след разбившегося вертолета, да часть обломков двигателя. Экипаж сгорел. Вертолеты покружились над горой, отдавая честь погибшим.
Населенный пункт Майдан – Шахар прошли без сюрпризов, так как в нем располагался афганский гарнизон. В общей сложности колонна прошла шестьдесят километров, это середина дороги между Кабулом и Газни. Здесь их встретило сопровождение из Газни, которому они и передали ее. По приказу назад они должны были возвращаться пустыми, но от них пришлось принять незапланированную колонну в количестве трехсот единиц. В ее состав входила автомобильная техника, следовавшая за продуктами и боеприпасами; две автомобильные роты пустых «наливников», а также боевая техника, груженная на тягачи для капитального ремонта. Не останавливаясь, они начали двигаться в сторону Кабула. Цепочка вытянулась на километры, и самое сложное заключалось в том, что тягач – «ураган» по ширине занимал полностью всю дорогу. При любой остановке «урагана» все следовавшие за ним машины останавливались – отличная мишень для душманов.
«Замок» колонны передал, что за ними следуют мирные афганцы, они везли свой урожай в Кабул. Колонна двигалась медленно.

Санька знал, что если они не вернутся в Кабул до пятнадцати часов, то в кишлаке перед ним их встретят моджахеды. Он приказал по радио связи сомкнуть колонну, как можно теснее, остановив головную машину, а сам вместе с отрядом сопровождения и десантниками блокировал дорогу . Взвод с минерами медленно входил в кишлак. Командир опять разрушил замысел моджахедов, которые надеялись, вывести из строя «ураган» и, расчленив колонну, легко уничтожить оставшуюся часть.
Санька приказал Игорю с группой десантников обойти кишлак справа от дороги, блокировав его сзади, Рустам с еще одной группой обошел селение слева, выйдя в тыл к душманам.
Для них это оказалось шоком. Когда кишлак был блокирован по флангам, Санька с группой сопровождения блокировал елочкой дорогу в самом кишлаке и приказал колонне двигаться. Огонь большой плотности обрушился на колонну, но свинцовый дождь с тыла охладил моджахедов. По радиосвязи ему передали: «Сахар, у меня два трехсотых». Пришлось посылать за ними БТР. Одного десантника ранили в шею, и он вскоре скончался, а второго, вот, что значит судьба – ранило пулей из английского ружья «бур». Она пробила бронежилет. Оказанная на месте помощь, давала надежду спасти парня, но на крыльце госпиталя, до которого они доберутся через пятнадцать минут, на руках товарища, закрывающего сквозные раны ладонью, парень вздрогнет последний раз и замрет навечно.
С наступлением темноты вертолетчики, сбросив последние две «капли» - авиабомбы, направят вертолеты в Кабул. Подбитый «ураган», находившийся предположительно в середине, загорелся. Колонна разделилась на две части, и второй пришлось искать объезд под пулями душманов. Но через два часа и она была в Кабуле.
Все это время Санька испытывал действие адреналина, как будто соревновался со взбесившимся кабаном, применяя против него, его же уловки. Потом он почувствует пустоту внутри и холод. Ляжет спать и проспит сутки до следующего задания.
15.
О том, что с Санькой случилась беда, первой узнала Аленка. Вернее не узнала, а почувствовала. Был конец мая, она давно не ходила в институт. Готовила дипломную работу. Защищаться девушка решила в керамике. Были у нее и изделия на гончарном круге, которые Аленка делала в мастерской настоящего художника. Но сейчас она покрывала разрезанные на отдельные кусочки небольшого размера изображения старого города. Работала увлеченно, эмаль после обжига меняет цвет, и она старалась не допустить ошибки. Сложив изделия в мощную муфельную печь, простая у нее своя есть, девушка позвала Бориса Александровича – скульптора, чтобы он проверил, правильно ли она уложила детали своего панно, не потрескаются ли они. Он посмотрел в зев пока еще холодной печи, закрыл чугунную дверцу и включил ее.

Опустив в стеклянную банку самодельный кипятильник, художник предложит ей попить чаю. Радуясь, что работа почти закончена, она распахнет окно – на улице тепло, даже жарко, а здесь в полуподвальном помещении холодно. Аленка была в легком платье, пузырившемся на животе. Портниха сшила с запасом, живот у нее не вырос до таких размеров, хотя до родов осталось всего-то две недели. Но сев, почувствует сильный страх, побледнеет и покроется липким потом. Борис Александрович, глядя на нее, сильно испугается и опрометью бросится наверх, где был телефон. Вызовет скорую, решив, что начались роды. Приехавший фельдшер, окинув роженицу беглым взглядом, подумает, что тревога ложная – живот еще даже не опустился, но поможет ей дойти до машины.

А в скорой Аленке второй раз станет худо, все внутренности скрутит в узел, ей, да и старой акушерке тоже покажется, что она умирает. Скорая с воем помчится по улицам к ближайшему роддому. На глазах фельдшера живот с бульканьем опустится, по ногам потекут воды. Пожилая женщина будет ругать себя за то, что не подготовилась к приему ребенка и начнет суетливо наставлять медсестру. Но это было только начало Аленкиных мук. Вскоре пошли схватки, сначала с большими перерывами и в один из них ее переведут из машины в палату к другим роженицам. А после звонка матери, которой о случившемся Борис Александрович сообщил после отправки, переведут в отдельную палату.

Только Аленке было уже все равно – схватки участились, подъехавшая на такси мать, держала ее за руку, напоминая, как дышать, но девушка ничего не слыша, сжимала ее запястье с такой силой, что синяки потом держались больше недели.
- Мам, мама, это Сашу ранили, - прохрипела она в короткий промежуток между схватками. А через минуту опять закричала от боли, которая разрывала ей поясницу и низ живота.
- Доктор, да сделайте же что-нибудь, - громко позвала Лидия, видя, как надуваются вены на лбу дочери.
- Не паникуйте, мамаша, все идет свои чередом, - сказал гинеколог после осмотра. - Часика через полтора будете бабушкой.

Правы оказались и доктор, и Аленка.
Санька в первый раз нарушил наставления Полкана. Они проводили зачистку в кишлаке в районе Меймена. Из-за опасности обстрела вертолеты не садились в долине - бойцы пришли тропой с гор, но сегодня их должны были забрать. Усыпленные долгим спокойствием моджахеды, не сразу среагируют на посадку, скорее даже на зависание над долиной, так думал Санька, прикрывая отход своей группы. Но тут из-за глинобитного забора выглянула любопытная голова ребенка лет шести. Он знал, что оставлять свидетелей нельзя, но, видя живые черные глазенки через прицел, выстрелить не смог. Сашка приложил палец к губам, показывая мальцу, чтобы тот молчал, и быстро побежал вслед за ушедшими. Он даже не понял, что его ранили, не услышал выстрела, только почувствовал сильный толчок в руку, которую вдруг обдало холодом. Он бежал еще какое-то время, кажется, даже окликнул Леху, ожидавшего его. Но потом все закружилось, в ушах засвистело, заставляя Саньку искать глазами источник странного шума.

Если бы Рыжий ушел дальше, они бы его не дождались, потому, что вертолет, зависший над долиной, уже подобрал основную группу. Леха, маленький крепыш, взвалил Саньку на плечо, подобрал его автомат и как-то смешно побежал к вертолету. Принявшие его на борт бойцы, засуетились – командир был без сознания. Лицо позеленело. Из руки, пробитой навылет в области двуглавой мышцы, ручьем вытекала кровь. Они наложили жгут, даже нашатыркой поводили перед носом, Санька не реагировал. Доставив его в госпиталь, парни сиротливо приткнулись рядом – это первое серьезное ранение в их группе.

В операционной, где ему после сшивания, влили чужую кровь, Саньку начало бить такой крупной дрожью, что бывалые и, в общем-то, не хилые ассистенты, еле удерживали парня на столе. Потом будут разбираться, почему произошло такое. Только Саньке в тот момент было хорошо. В своем сознании он укрылся в толстой бетонной трубе и полз к выходу из нее, зная, что там, куда он стремится тихо, тепло и солнечно. Но из другого конца трубы послышался детский голос, нет, не голос, кряхтение грудного ребенка. Как Санька расслышал его, он не знает, но обернувшись, увидел, что голова ребенка застряла среди спутанных проводов нескольких мин. Он развернулся, опираясь на руку, отчего она зажглась болью, и пополз к ребенку. Тот глядел на него зелеными, как весенняя трава глазками, и ждал помощи, уж слишком тоненькие у него были ручки, чтобы убрать провода. Санька развел их и малыш, спокойно задышав, перевернулся и, скатившись в лужу, засмеялся. Но грудь Саньки пронзил удар, от которого свет в другом конце трубы погас, он провалился в темноту.

А в это время в обыкновенном роддоме, радовались и гинеколог, и акушерки: ребенок, запутавшийся в пуповине, которая трижды обмотала его вокруг тоненькой шейки, появился на свет и закричал.
- Было бы нам на орехи, если бы задохнулся – это обкомовский малый.
- Хорошо, что родился, просто очень хорошо, потому, что других детей у нее может и не быть, - сказал гинеколог, знавший, что резус крови отрицательный.

16.
- Коньяк с Вас, Михаил Никифорович, за пограничника, - сказал врач, сидевшему на кровати мужчине, который, как простой смертный, успокаивающе поглаживал жену по плечу.
- Почему пограничника, - спросил тот, хотя понял, что родился мальчик.
- Потому, что сегодня день Пограничника, - ответил улыбающийся доктор, - на календарь давно глядели.
- Господи, посевная сейчас, я на небо гляжу, а не на календарь. Лидия, коньяк в машине, скажи Толику, пусть принесет и не только бутылку, - крикнул он уходившей вслед жене.
- Дочка как, - вроде бы, по мужски твердо спросил Михаил Никифорович, но голос дрогнул.
- Хорошая у Вас дочка, лишнего не капризничала, только все Сашу какого-то звала, - с улыбкой произнес врач, привыкший к разным высказыванием рожениц.
- Это она отца ребенка звала, он там сейчас, воюет – привычно соврал мужчина, который и сам начинал верить в то, что приедет Санька после войны.
Вернулась Лидия с водителем, который тащил огромный пакет. Михаил взял его и, поблагодарив доктора еще раз, вручил ему гостинцы:
- Выпьете за здоровье нашего внука.
- Да, что с ним станется: три шестьсот, пятьдесят два сантиметра ростом. Завтра утром принесут на кормление, сегодня мамочка пусть отдохнет.
- До свидания, - Лидия за руку потащила мужа домой, ей не терпелось скорее приготовить комнату для Аленки с малышом. Она сейчас знакомой женщине позвонит, та поможет ей влажную уборку сделать, вечером сам Миша кроватку соберет, еще все пеленки надо перестирать.
- Миш, а ведь ты – дед! – Засмеялась радостно женщина, - а я бабушка. Только чувствовала она себя молодой и полной сил, готовой перевернуть мир.
Продолжение следует

Елена Жалеева, 2015

Сертификат Поэзия.ру: серия 1547 № 114436 от 25.09.2015

0 | 0 | 1124 | 17.11.2024. 16:35:48

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []