I

Я вытер кровь на рукаве
Под небом сумрачной России.
Зудела пуля в голове,
И пальцы были восковые,
И кость, разбитая в Москве,
Торчала из пронзённой выи.

Снежок ложился на поля,
На стенки газовой горелки.
В разломах чёрного Кремля
Два дня мы были в перестрелке.
Два дня кирпичная земля
Хрустела не в моей тарелке.

Огнеупорные полки
Всходили на алтарь Минервы,
Лепные, мать их, потолки
Пытались действовать на нервы,
А мне запомнились чулки
Екатерины номер первый.

Теперь я вижу этот бой
Оцепеневшими глазами.
Играют арфы и гобой.
Играют Близнецы с Весами.
Играет жизнь сама с собой
И бьёт по клавишам тузами.

Моё озябшее нутро
Таким завязано при родах.
Я не закончил думать про
Тела дубовые в колодах.
Моя история – метро.
Не суетись при переходах.

II

Заземлённый сиреневый куст
Сыромятные режет ремни
Из полотнища первого снега.
В непролазный уверенный хруст
Ты походкой звериной шагни
То варяга, а то печенега.

Как посуда, топорщится лёд
Над обрывками палой листвы,
Над объедками праха и тлена.
Ты шагни из подъезда вперёд
Святославом, ходившим на «вы»,
Не имевшим ни срама, ни плена.

То не ветер ударит в глаза,
То внезапно глаза обожгут,
Словно место ранения – йодом,
Антрацит, изумруд, бирюза,
Что в оттенках себя обретут
И предстанут твоим антиподом.

Не с попутным заходом в кабак,
А навстречу разломам земли
И эфирным потокам навстречу,
Самолюбие сжавши в кулак,
В сногсшибательной снежной пыли
Ты засветишься, я же отвечу.

Листобоем пройдет снегопад,
И давленье тепло посулит,
И канавы с водой перебродят.
Ты однажды вернёшься назад,
Сохраняя решительный вид,
Без которого не хороводят.