С закрытыми глазами

1.
Он помнил ее детской памятью. Взрослые врут, говоря, что маленькие забывают, что с ними было. Он помнил все: как она появилась в соседнем доме у бабушки Саши, как сидела на скамейке, сделанной из двух больших чурбаков и доски. Ему казалось, что он видит откуда-то сверху эту сцену. Трехлетний хомячок, выпоенный бабкиными стараниями козьим молоком, босой в одних трусишках, глядя исподлобья, подошел к изгороди и стал колупать кору на чурбаке. Девочка в белых носочках и розовом платьице смотревшая куда-то вдаль, покосилась на него, но, поняв, что ее не тронут, отвернулась.

Это потом Мишка узнает, что ее родители завербовались на север, а ее оставили у бабушки. Видимо, она тосковала. Правда в то время, он понятия не имел, что означает это слово. Тогда ему хотелось ее внимания, а поскольку говорить не умел, то упрямо сопя, ковырял пухлыми пальчиками толстую коричневую корку. Ухватив большой кусок, он попытался оторвать его и, не рассчитав силу, свалился в росшую рядом со скамейкой крапиву – никто до этой девочки не сидел здесь, бабушка Саша все время пропадала на огороде. От неожиданности, он забылся и заорал на всю улицу. Девчонка бросилась к нему и взяла на руки:
- Больно, да? Бабуля, маленький мальчик крапивой обжегся, - закричала она тоненьким голоском.
А Мишка облапил ее своими грязными ручонками и умолк, видя совсем близко глаза, похожие на спелые вишни после дождя. Прибежавшая бабушка хотела было сказать внучке, что тяжелый он, но, видя, что беспокойство прогнало испуг и тоску из ее глаз, заговорила весело:
- Привет, Минь. Жжет?
Он отрицательно покачал головой.
- А, что же кричал благим матом?
Мишка крепче обнял девчонку за шею и обтер о чистенький воротничок грязные разводы со щек.
- Отпусти ты его, Вероничка, - не выдержала бабушка, - тяжелый он.
Но Минька ухватился за нее еще сильнее. Девчонка засмеялась, он отстранился и тоже заулыбался.
- Ну, вот и жених тебе, неси в дом, я ягод набрала – угощаться будем.
Он тогда зажмурил глаза и почувствовал счастливый запах леденцов. Так началась дружба немого Мишки с тринадцатилетней девочкой с ягодным именем Вероничка.
2.
Сельские девчонки не приняли ее – неумеха. Ни грядки прополоть, ни козу подоить. Всех и дел, что книжки читать вслух. А ему Мишке большего и не надо. Сестра и брат совсем большие, ему за ними не угнаться, у бабани ревматизм руки и ноги скрутил - сиди возле нее, умирай от скуки. А с Вероничкой они все закоулки обследовали. И за бабочками бегали, и жучков ловили маленьких таких, которые светятся. Даже в банку насобирали. Они и вправду светились в темноте. Только Вероничка на следующее утро велела их выпустить, чтобы не умерли. Он еще не понимал, что такое умереть, но послушался – она для него была высшим авторитетом, как папаня.

Соседские мальчишки и девчонки смеялись над ними, дразнили. Мишка пугался, что послушает Вероничка их, и бросит его. Но она никого не слушала. А потом пришло время ей идти в школу, как он маялся, дожидаясь, когда же она вернется. На конец улицы ходил ее встречать, даром, что там собаки чужие на него огрызались, а зимой на стекло дул, чтобы в лунку следить – пришла или нет. И бежал к ней. Бабаня, согнутая ухватом, порой раньше него заметившая девочку в окно, сообщала:
- Вон твоя идет.
И он, засовывая ноги в валенки, не застегиваясь, бежал в соседний дом. Баба Саша ему даже тапочки из войлока сшила, дуло у них по полу – мужской руки нет, говорила она. Да ему и холодно не было. Он вместе с Вероникой обедал – объедал, ворчала мамка , посылая с ним гостинец, то молока, когда их коза перестала доиться, или петушка под Новый год, а потом учил уроки. Она понимала его без слов. Другие только «да» или «нет», а она все. Посмотрит на него и за него же скажет. Баба Саня, думая, что ему скучно, когда она задачки решает, пыталась занять его, но он мотал головой, мол, не могу – тоже думаю, над задачей. А Вероника специально для него вслух их читала. Он и впрямь понимал. Это уже в школе выяснится, что он шибко умный. Его сразу во второй класс возьмут. Когда у нее долго не получалось, Мишка рисовал ей подсказку: машины едут навстречу друг другу, как это может быть непонятно, когда навстречу скорость в два раза быстрее. Он даже летящие камни из-под колес рисовал. Вероничка, разобравшись в его рисунке, смеялась и целовала его в щеку, приговаривая:
- Чтобы я без тебя делала, немтярь ты мой.

Маманя возила его в город к докторше, та сказала, что слышит он хорошо, а значит, придет время и заговорит. Только время не торопилось.
Вернее время шло, но по-разному. Вероника росла быстрее, чем он. Соседские мальчишки, зная, что он вхож в ее дом, начали приставать к нему со всякими глупостями, мол, позови Веронику на улицу, или передай ей записку. А он, разбирая каракули, читал:
- Вероника, давай дружить. Приходи сегодня на речку.
Боялся, отдавая свернутый клочок, вдруг пойдет. Но она, прочитав, бросала записку в печку и, смеясь, говорила:
- Да разве я тебя на кого променяю.
У него сердечко подпрыгивало от радости. Вот, погодите, он вырастет и никого к ней не подпустит. Только не успел. Когда он в школу пошел, она уже закончила ее и уехала поступать в институт. Вот в тот летний день, и оборвалось у него сердце, как груша с ветки. Упало, разломившись на две части в ноги, и колотилось об пятки, пока он бежал за проклятым пазиком, глотая придорожную пыль, размазывая слезы и, крича на все село: «Вероника».
3.
Она и раньше уезжала, но он знал, что вернется, привезет ему ракушек с моря, мохнатых персиков, от которых щекотало в горле или каких-нибудь сказочно-вкусных конфет. Но в тот раз он понял – не вернется Вероника больше. Знал и продолжал ждать. Самому спрашивать у бабы Саши было неловко, бабаня совсем ходить перестала. Лишь маманя иногда приносила весточки:
- Учится Вероничка в Москве на докторшу, от женихов отбоя нет, но она серьезная, на свиданки не бегает. Ее в профессора зовут.

У Мишки груз с души сваливался до следующей вести. Учился он лучше всех, его тоже в школе профессором нарекли. Девчонки уж поглядывать начали, а он ни в какую – все ждал. Но Вероника не приезжала, баба Саша сама к ней, набив сумки, катала по нескольку раз в год.
А потом он узнал значение слова смерть. Сначала не стало бабани – ссохлась она в своем уголке, стоная от боли, призывая косую, как освобождение. И потому не плакал на кладбище, возле бугорка свежей земли, только втягивал носом этот морозящий душу запах свежеструганных досок и могильной сырости. А летом, возвращаясь под утро после выпускного, он первым узнал о смерти бабы Сани. Дружок, их дворовый пес не бросился, как обычно к нему, а, глядя на распахнутую дверь избы, жалко выл. Мишка поспешил в дом – женщина лежала на полу, а муха ползала прямо по ее открытому глазу. Он выскочил на улицу, пытаясь стряхнуть с себя холодных мурашек, громко позвал мать.

Та с соседками в ожидании баб Сашиного сына прибрала покойницу. Отец с еще одним соседом домовину смастерили. К ночи почтальонка принесла телеграмму. Сын приехать не успевал, а вот Вероника просила подождать – прилетит первым же рейсом.
Мишка на отцовском жигуленке встречал ее в городском аэропорту. Ждал на солнцепеке, глотая пахнущую пластиком теплую воду. Рейс задерживался. А потом он увидел ее, впервые за десять лет. Вероника изменилась, но он все равно узнал ее сразу. Теперь Мишка глядел на нее сверху вниз и никак не мог понять, почему она виновато прячет взгляд от него. Девушка, сухо поздоровавшись, спросила только: «Как?». Но, когда он начал рассказывать, расплакалась горько до содрогания в груди. Мишка остановил машину, хотел утешить ее, но она оттолкнула его: «Едем, едем скорее».
И потом он все время крутился рядом, но ее поддерживали сестра с матерью. Они пытались заставить девушку поесть или чаю сладкого выпить, но Вероника, молча, качала головой. И только на кладбище, когда ком сухой земли громко ударился о крышку, она осела. Мать, стоявшая рядом, вскрикнула, и он подхватил Веронику на руки. Она про это и не узнала, потому, что пришла в себя только дома.
4.
А спустя девять дней, Мишка узнал, что Вероника продает дом. Он хотел быть ей нужным, но она сторонилась и вежливо отказывалась от помощи. Из окна их дома был виден сад бабы Саши. И Мишка то и дело бросал взгляды, не выйдет ли. На протянутой веревке появились стираные занавески и простыни. На бревнах возле бани сушились одеяла и подушки. Вероника приводила дом в порядок. Раза, два или три возле ворот останавливались чужие машины – приезжали покупатели.
Сестра, носившая соседке молоко и хлеб, пересказывала новости: городским приглянулся дом, оставили задаток.

Сердце у Мишки холодело. Шла третья неделя, а он с ней ни разу не поговорил. Покупатели согласились подождать до сороковин. Ему бы готовиться к поступлению в институт, а у него все мысли про Вероничку.
Однажды он взглянул в окно и увидел, что в закутке между баней и забором расстелено одеяло, Мишка подумал было, что его ветром унесло с бревен, но тут мелькнула обнаженная рука. Его магнитом потянуло туда. Он выбежал во двор, сдвинул оторванный штакетник, и бесшумно ступая по заросшему саду, подошел к бане. Вероника загорала, и, наверное, не первый день – тело было золотисто-коричневое. Несколько долгих мгновений он глядел на нее, решая уйти или выдать свое присутствие.

Боясь, что она прогонит его, Мишка сделал шаг назад, хрустнула ветка. Но глаза девушки остались закрытыми. И тогда он осторожно сел рядом с ней. Спала ли она или просто решилась отдаться на волю течения, Мишка об этом никогда не узнает. Но в тот момент, сердце его выскакивало из груди. Он склонился над ней и легонько провел пальцем по щеке, над верхней губой мерцали мелкие бисеринки пота. Не думая, что делает, Мишка, закрыв глаза, прикоснулся неловкими губами к ее рту. Теплые, слегка солоноватые губы дрогнули, и тонкие руки обвили его шею. Он застонал. Столько лет ждать и, обретя наконец, желаемое, не знать что делать дальше. Сердце выросло до небывалых размеров и мешало дышать, дрожащие руки никак не могли развязать бретельки купальника. Понимая, что ему не справиться с узелком, он дернул тоненькую лямочку. От белых холмиков пахнуло леденцами. Ни разу не бывавший с женщиной, Мишка вдруг инстинктивно почувствовал, чего она хочет. Грудка приподнялась и он, как загипнотизированный, потянулся к ней. Горошинка соска была слаще всех леденцов в мире. Он закрыл глаза и провалился в рай…

Очнулся только вечером, стоящим дома перед темным окном. Тело испытывало новое ощущение своей силы. Он хотел бы пойти сейчас к ней, но в ее окнах не было света. И еще она не произнесла ни слова. Он слышал только ее грудные стоны, похожие на голубиное воркование. А, может быть, ему это показалось? Мишка не спал всю ночь, решив, что завтра поговорит с ней. Но забывшись под утро, проснулся от негромкого разговора матери с сестрой. Ей, поднятой чуть свет, Вероника поручила продажу дома, а сама внезапно собралась уехать, оставив деньги на поминальный обед.
Мишка, взглянув на часы, сорвался с постели. Первый рейс в город через семь минут.
Он никогда так быстро не бегал. В боку кололо, сердце билось в горле, отчего во рту все пересохло. Но автобус уже тронулся с места. Мишка долго бежал, размахивая руками, а когда хотел закричать, из горла, как во сне не прорвалось даже шипения.
4.03.2013г.

Елена Жалеева, 2015

Сертификат Поэзия.ру: серия 1547 № 112459 от 19.06.2015

0 | 0 | 1283 | 17.11.2024. 16:56:16

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []