Времена, в которых шили
уголовку за пустяк,
рвали струны сухожилий
на засвеченных костях
чуваки из Ливерпуля,
а по радио звучал
тенор младшего Бюльбюля,
декорируя причал,
чайхану за тополями,
закустаренный бульвар,
гастрономчик, где салями
план сулила и навар;
времена, в которых жили,
не держа добра и зла,
где без хаша и хашиля
водка русская не шла,
в лето канули навеки,
чтобы в венчике седин
я смотрел сквозь камень Мекки
на Святой Эчмиадзин.