С крахмальною салфеткой на коленах,
с бородкой в масле,
он говорил: «Не брать военнопленных –
у нас не ясли».

Янтарный гусь расправил мощно лапы,
и, хорошея,
внутри графина водка потекла по
хрустальной шее,

раздвинула сознанья коридоры
слезою нежной.
«Вот так же мы разделаем просторы
недозалежной,

как эту птицу. На калач намажем
зернистой чернью
и – помоги нам Господи – закажем
по ней вечерню».

В стаканах отражались многогранно
лампады-клюквы,
а на стене ночного ресторана
горели буквы,

поднявшись над столешницей аршинной,
над белой плахой:
«Любитель пообедать Украиной –
изыди на***».

А бородатый, собственной отчизне
служа нелепо,
вершил войну, размазывая жизни
ножом по хлебу.