Белесо-бледна,
из тягучей пучины небесной
всплыла. Отчертания зыбки и неясны.
Плывет над морской
притихшей к вечеру бездной
медуза луны.

Видит она:
на город мглу напуская -
влажно-соленую клубящуюся пелену -
колышется еле приметно
бездна морская,
ворочается, приготавливаясь ко сну.

И город, пропахший
алычой и пылью,
нагретым булыжником, стариной,
успокаивается, небыли и были
под густой хороня тишиной.

Медузе, плывущей небом вечерним,
с землею сблизиться не дано.
Что же ей делать
с неодолимым влеченьем
к тайнам, которых город исполнен
и море полно?

Только и может она,
этой тягой томима,
смотреть, источая слабый свет, как свеча,
на город и море,
два накрепко сросшихся мира,
различье и сходство меж ними ища.