* * *

От лазоревых слов, корешков и трав
стал я весел, осень, и стал лукав;
ствол корявый – как будто бы он не мой, –
и не тополь с редеющей я листвой.

Много неба и света сквозит во мне,
много звонких жучков-паучков – но нет
золотого клейкого вещества,
только ветки голые в рукавах.

Только всплески, взмахи тяжёлых рук,
да с повисшей пуговицей сюртук.