Здесь иногда не просто людно,
Здесь в воскресенье встретить можно
Цыганку, пляшущую с бубном
В длиннющих юбках красно-чёрных.

Здесь рядом с горками салата,
С морской капустою жемчужной
Сверкают взором газавата
Тугие персики и груши

Из плоти сладкой и прохладной,
В матерчатой шершавой коже.
Они как дыни ароматны,
И, впрочем, продаются тоже.

И фиолетовые сливы,
Как окна в белоснежном тюле,
Покрыты тонкой плёнкой пыли,
На блюде-ложе прикорнули.

И нет униженно покорней,
Чем эти сломленные позы,
В которых застывают розы,
Когда теряют кров и корни.

Цитируй Маркса и Маркузе,
Но черноглазые грузины
Глаза насмешливые сузят,
Как одесситки в магазине…

К полудню больше блёклых красок,
И зелень разве в суп годится:
На солнце выгорают сразу
Укропа длинные ресницы.

И зябнут кочаны капусты,
Дрожа под кипою одёжек,
И огурцы, в жару так густо
Покрытые гусиной кожей.

Здесь не боятся божьей кары,
В пустых словах не ищут истин, -
Мне говорил художник старый,
Устало отмывая кисти.

1989