Память

9544

Павел Шубин

1914 - 1950

          Шубин родился через сто лет после Лермонтова, в год начала Первой мировой войны, а умер в пушкинском возрасте, тридцатисемилетним, от острого сердечного приступа, на скамеечке в тихом московском переулке. Некоторые его стихи стали хрестоматийными, однако широкому читателю Шубин мало известен. А жаль. Достаточно поглядеть хотя бы на развитие в его творчестве волховско-синявинской темы, в частности, в энергичном стихотворении «Солдат» (1945), написанном «тёркинским» хореическим размером, с неотвязчивым рукопашным образом вражеского горла…

          «Волховская застольная» была в полной мере солдатской. Известен эпизод, как во время выступления перед бойцами на фронте Шубин стал читать свою «застольную», а один старшина упрекнул его – за то, де, что «товарищ военкор» вместо своих стихов «исполняет народные песни». Шубин сперва засмеялся, а потом посерьезнел и сердечно поблагодарил строгого слушателя…

Txt01

Юрий Гончаров

1956 - 2006

        Юра для меня – это почти символ российской андеграундной поэзии конца XX века. Были люди лучше (немного) и хуже (много), были поэты сильнее, и слабее, но Юра был честен в своем пути, который он проходил до конца.  
        Был...
        XXI век, которого мы все ждали с затаенной опаской – ой, не доживем! – пришел и убил его на шестом своем году. Убил руками какой-то неопознанной шпаны во дворе его собственного дома, где он жил в новой квартире, полученной после того, как его «гостиничную», рассчитанную «на одного человека боком» и где собиралось по 20-30 авторов со своими стихами и прозами, вместе со всем остальным домом выкупил некий банк... Жил, пил, рифмовал. Пропади пропадом все высокие слова, типа «погиб поэт, невольник чести»... Просто Юру убили походя ублюдки, которые никогда в жизни не узнают, какие стихи он носил в своей голове. И не узнают – ни они, ни их дети до седьмого колена. В том им и кара Божья...


%d0%9a%d0%b5%d0%b4%d1%80%d0%b8%d0%bd %d0%94%d0%bc%d0%b8%d1%82%d1%80%d0%b8%d0%b9

Дмитрий Кедрин

1907 – 1945

      «Он подолгу стоял под Кремлевской стеной, – писала дочь поэта Светлана Кедрина, – любовался памятником Минину и Пожарскому и без устали кружил и кружил вокруг "Василия Блаженного". Этот храм не давал ему покоя, будоражил воображение, будил "генетическую память". Он был так красив, так вызывающе ярок, поражал такой законченностью линий, что после каждого свидания с ним Дмитрий Кедрин терял покой. Восхищение и восторг явились теми толчками, которые заставили отца изучить литературу о строительстве храмов на Руси, об эпохе Ивана Грозного, о храме Покрова. Отца поразила легенда об ослеплении зодчих Бармы и Постника, которая и легла в основу созданной им за четыре дня поэмы "Зодчие"».

      Фронтовые стихи поэта лётчики 6-й Воздушной армии хранили в нагрудных карманах, в планшетах и в маршрутных картах. В конце 1943 года он был награжден медалью «За боевые заслуги», а в 1944-м писал: «…Многие мои друзья погибли на войне. Круг одиночества замкнулся. Мне скоро сорок. Я не вижу своего читателя, не чувствую его. Итак, к сорока годам жизнь сгорела горько и совершенно бессмысленно. Вероятно, виною этому – та сомнительная профессия, которую я выбрал или которая выбрала меня: поэзия».

       ...Рано утром 19 сентября 1945 года неподалёку от железнодорожной насыпи на мусорной куче в Вешняках на окраине Москвы было найдено его бездыханное тело…

Katja kvitnickaja

Катерина Квитницкая

1946 -2007

          В её жизни было действительно всё – гротеск и крайности, греховность и благость, поразительные победы и сокрушительные поражения. Она постоянно испытывала себя на прочность (а заодно и всех, кто находился рядом), горела в пламени, бросалась в прорубь, искала, теряла, находила, падала в пропасть и взлетала в небеса… Никогда, даже в самую тяжелую минуту, она не пыталась разменять свой талант на мелкую монету благосклонности властей. Конъюнктурность и приспособленчество были для неё абсолютно неприемлемы...

          Катя была талантлива от рождения... Уже в трёхлетнем возрасте говорила стихами. В школьные годы её стихи, печатавшиеся в «Пионерской правде», читала вся страна. Ими открывали съезды, утренники и линейки... Её строки становились афоризмами, их цитировали, пели под гитару, не зная имени автора, и даже не интересуясь этим...

          Перелистывая её книги (при жизни, кроме журнальных публикаций, вышло три поэтических сборника – «Козырная карта», 1998; «Кровословье», 2003; и «Ять», 2006), подпадаешь под безоговорочную юрисдикцию её слова, рифмы и ритма…


Ol'shaneckay i tarkovskiy

Евдокия Ольшанская

1929 - 2003

          Ахматова, с которой они лично не были знакомы,  познакомившись со стихами молодой Евдокии Ольшанской, написала ей: «Милый поэт! Стихи Ваши...  всем так понравились, что их даже брали списывать. Мне было приятно за Вас. Они действительно хорошие. Желаю Вам успеха. Работайте побольше над стихами. Анна Ахматова. 22 февраля 1963 года». А Арсений Тарковский так определил главное свойство ее поэзии: «мудрая простота». Сама же Евдокия Мироновна с присущим ей чувством юмора говорила о себе: «В век интернета я стара, как граммофонная пластинка...».

          Несколько лет Ольшанская заведовала отделом поэзии в журнале «Радуга», но совершенно особое и многолетнее плодотворное увлечение Евдокии Мироновны – это поэтический клуб «Родник». Он была его создателем и почти сорок лет руководила им. В клуб приходили молодые поэты, но не только. Туда приходили и те, кто был влюблен в поэзию, хотя стихов не писал и не был молод. Отношения между завсегдатаями клуба были душевные, почти родственные…