Сегодня, 28 августа, день памяти Петра Боровикова. Теперь немногие помнят Петра Владимировича, даже на Поэзии.ру, авторский коллектив которой за 18 лет, прошедшие со дня его смерти, значительно обновился и, что очень радует, помолодел. Но и Боровиков был как раз из тех, кто покинул этот мир в возрасте, о котором Высоцкий писал: "На этом рубеже легли и Байрон и Рембо, // А нынешние как-то проскочили", - в 38 лет.
Посмертное забвение поэтов, как и их прижизненное бесславие, - одна из примет нашего времени. И хочется, хотя бы время от времени, чисто по-человечески, кого-то вспомнить, да тут живых-то с днями рожденья забываешь поздравить, что уж о мёртвых говорить: попели, покадили, порыдали, да перекрестясь и забыли. Вот, случайно совершенно, почему-то именно сегодня, вспомнил Петра. Бог знает, почему.
Поискал в интернете его фотографии - нету. Единственная - та, что у нас на Поэзии.ру, маленькая, невзрачная, растиражированная в нескольких публикациях о нем. Просто Боровиков совсем немного не дожил до эры смартфонов, вот и всё тому объяснение. Сегодня я сделал из этой раритетной маленькой фотографии более-менее приличную по размеру и немного улучшил качество изображения - спасибо современным технологиям обработки. Если кто-нибудь соберется написать о Боровикове, пускай берет эту фотографию с его страницы на Пру.
Конечно, на самом деле, все выглядит по-другому:
время вращается медленней, видимо, только там
где великан наклонившись с улыбкой к гному
осторожно бредет по его с размер шляпок опят следам.
Над великаном сосны, над гномом шрапнель черники
бесшумно срывает с ветром малиновый колпачок,
и листья берез летом острее в чертах, чем лики
святых с подпалами впалыми в резких бороздках щек.
Вопрос только в том, куда заведет лесная
тропа. Великан, что и гном к одиноким шагам привык
и бессчетно зеленый букварь, на ходу, листая
лес закругляется в «яти» обнажив в завитках тупик.
И великан, открыв рот с выдохом выйным грохотом
голоса раскачивает восклицательный знак вершин
хвойных: «Я хочу быть таким же, таким же крохотным»
а я – произносит гном, испугавшись бабочки, наоборот большим.
Страница памяти:
https://poezia.ru/authors/golos
Эссе Эллы Крыловой:
https://magazines.gorky.media/arion/2010/3/kolebanie-golosa.html
Некоторым нашим соавторам из пантеона я также заменил портретные фотографии - Калитину, Галину, Ларионову, Ермошину, Куртику, Ильину. Спасибо Игорю Крюкову за эти портреты. Поменял фотографии на страницах Руты Максовны и Аси Михайловны, и у кого-то, наверное, ещё заменю — хочется уйти от стиля черных рамок, который у нас практиковался. Лишние они. Портрет Пригодича взял из своего архива. Когда-то, в период работы над «Тредиаковским», Сергей Сергеевич прислал мне это фото с собачкой. Если в вашем архиве найдётся хорошее портретное фото кого-нибудь из ушедших, пришлите мне, заменим или поставим на место дежурной плашки, если у автора вообще отсутствует фотография.
в сон превращается жизнь,
и встречается небо
с поэтом.
только память способна вместить и воскликнуть: О Боже!
сколько лет позади, оглянись, ни стереть, ни исправить,
только можно простить, только можно еще раз представить:
лето в светлом дворе, мы идем мимо роз и скамеек,
внемля шепоту лип и фальцету знакомых евреек,
и пугающий вид довоенных, прогнивших сараев,
наклоняясь, дрожит от рысцы красно-желтых трамваев.
Глядя в завтрашний день мы меняем жилье и одежды,
и что все сохраним вплоть до снов, вероятность надежды,
к сожалению, очень мала по сравнению с прошлым.
Снова будет зима, снова вьюга опять запорошит
канделябр фонарей, у подъезда забытые вещи,
списки прежних жильцов на стене в иероглифах трещин.
и усталые дни рухнут замертво в комнат альковы.
предлагая такие же сны, как и нам, обитателям новым,
тем, которым в ночи на прощание мы улыбнемся,
потому что сюда мы с тобой никогда не вернемся.