Заброшенный сад (Ч.А.Суинберн)

A Forsaken Garden
Algernon Charles Swinburne

In a coign of the cliff between lowland and highland,
At the sea-down's edge between windward and lee,
Walled round with rocks as an inland island,
The ghost of a garden fronts the sea.
A girdle of brushwood and thorn encloses
The steep square slope of the blossomless bed
Where the weeds that grew green from the graves of its roses
Now lie dead.

The fields fall southward, abrupt and broken,
To the low last edge of the long lone land.
If a step should sound or a word be spoken,
Would a ghost not rise at the strange guest's hand?
So long have the grey bare walks lain guestless,
Through branches and briars if a man make way,
He shall find no life but the sea-wind's, restless
Night and day.

The dense hard passage is blind and stifled
That crawls by a track none turn to climb
To the strait waste place that the years have rifled
Of all but the thorns that are touched not of time.
The thorns he spares when the rose is taken;
The rocks are left when he wastes the plain.
The wind that wanders, the weeds wind-shaken,
These remain.

Not a flower to be pressed of the foot that falls not;
As the heart of a dead man the seed-plots are dry;
From the thicket of thorns whence the nightingale calls not,
Could she call, there were never a rose to reply.
Over the meadows that blossom and wither
Rings but the note of a sea-bird's song;
Only the sun and the rain come hither
All year long

The sun burns sere and the rain dishevels
One gaunt bleak blossom of scentless breath.
Only the wind here hovers and revels
In a round where life seems barren as death.
Here there was laughing of old, there was weeping,
Haply, of lovers none ever will know,
Whose eyes went seaward a hundred sleeping
Years ago.

Heart handfast in heart as they stood, 'Look thither,'
Did he whisper? 'look forth from the flowers to the sea;
For the foam-flowers endure when the rose-blossoms wither,
And men that love lightly may die---but we?
And the same wind sang and the same waves whitened,
And or ever the garden's last petals were shed,
In the lips that had whispered, the eyes that had lightened,
Love was dead.

Or they loved their life through, and then went whither?
And were one to the end, but what end who knows?
Love deep as the sea as a rose must wither,
As the rose-red seaweed that mocks the rose.
Shall the dead take thought for the dead to love them ?
What love was ever as deep as a grave ?
They are loveless now as the grass above them
Or the wave.

All are at one now, roses and lovers,
Not known of the cliffs and the fields and the sea.
Not a breath of the time that has been hovers
In the air now soft with a summer to be..
Not a breath shall there sweeten the seasons hereafter
Of the flowers or the lovers that laugh now or weep,
When as they that are free now of weeping and laughter
We shall sleep.

Here death may deal not again for ever;
Here change may come not till all change end.
From the graves they have made they shall rise up never,
Who have left nought living to ravage and rend.
Earth, stones, and thorns of the wild ground growing,
While the sun and the rain live, these shall be;
Till a last wind's breath upon all these blowing
Roll the sea.

Till the slow sea rise and the sheer cliff crumble,
Till terrace and meadow the deep gulfs drink,
Till the strength of the waves of the high tides humble
The fields that lessen, the rocks that shrink,
Here now in his triumph where all things falter,
Stretched out on the spoils that his own hand spread,
As a god self-slain on his own strange altar,
Death lies dead.

* * *


Заброшенный Сад
Алджернон Чарльз Свайнберн

В полпути до небес, на высоком утёсе,
Семь ветров приютя в цитадели из скал,
Над прибрежной косой, как на острове остров,
Призрак-сад обнажил свой холодный оскал.
Ощетинившись злым, искорёженным тёрном,
Что, цепляясь за камни, по склону ползёт,
Над могилами роз, между зеленью сорной,
Только Смерть и живёт.

Под обрывистой кручей прибрежную гальку
Ненасытно глодает голодный прибой,
И на оклик незваного гостя, едва ли,
Неприветливый призрак кивнёт головой.
Не ищи понапрасну здесь признаков жизни:
На терновых шипах, как на дыбе, точь-в-точь,
Только бриз беспризорный то рвётся, то виснет,
День и ночь, день и ночь.

Каменистой тропою, слепою и тесной,
Одолев без оглядки нелёгкий подъём,
Ты придёшь к опустелому, мрачному месту,
На бесплодное лет отшумевших жнивьё:
Только когти шипов и зимою, и летом,
Только жёлтые зубы обветренных скал,
Только ветер над чахлым, сухим пустоцветом,
Опоздал… Не застал

Ни людей, ни цветов… Бездыханное сердце,
Иссушенное семя на каменном дне;
Соловью не до песен в прибежище смерти:
Соловьиная трель, не звенит на стерне.
Тишину и забвенье увядшего луга
Только чайка гортанными криками рвёт,
Только морось и солнце, сменяя друг друга,
Сторожат круглый год.

Обожжен диким солнцем, растрёпан дождями
Одинокий бутон, что не в силах расцвесть,
Здесь, где ветер парит и пирует ночами,
Здесь, где Жизнь холодна и бесплодна, как Смерть.
А когда-то здесь кто-то смеялся и плакал,
Но никто никогда не получит ответ -
Чьи глаза сотни раз провожали закаты,
Сколько зим, сколько лет?

Сердце к сердцу взывало в последнем моленье:
«Гибнут розы – заложницы стужи и тьмы,
Видишь: в пене морей бесконечно цветенье,
А влюблённые смертны… Но только не мы!»
Тот же бриз той же пеной белил те же волны,
Но, прощаясь, уныло кружила листва,
И любовь в их глазах, ещё пламенем полных,
Оказалась мертва.

А быть может, любовью они так пылали,
Что остались верны от венца до венка?
Как любовь глубока? словно море? Едва ли…
Век, отпущенный розе – увы, не века,
Как любовь глубока? как могила? Быть может…
Как могила сегодня она холодна,
И сердца холодны, как трава над их ложем,
А, быть может, волна?


Как печальна судьба и цветов и влюблённых
Не подскажет ни море, ни дол, ни утёс,
Ни дыханье времён, что висит обречённо,
Над печальной могилой влюблённых и роз.
Не согреет их в сумрачном царстве покоя,
Ни слеза, ни улыбка. Во мраке их путь:
Раствориться в рокочущем гуле прибоя,
Или просто уснуть…

Здесь закончила Смерть своё скорбное дело,
Здесь уже ничего не изменят года,
Тем, кто сам умертвил в себе душу и тело,
Из могил не подняться уже никогда.
И земля, к небесам понапрасну взывая,
Не дождётся живительной влаги. Устал
Даже ветер, который из сил выбиваясь,
Гонит пенистый вал.

До тех пор, пока море утёс разбивает,
До тех пор, пока ветер отчаян и зол,
До тех пор, пока скалы прилив укрощают,
Содрогаясь под натиском гибельных волн,
Будет здесь упиваться последним закатом,
Распластавшись, покрыв вожделенную твердь,
Словно идол, на капище самораспятый,
Бездыханная Смерть.

Трояновский Игорь Дмитриевич, поэтический перевод, 2006

Сертификат Поэзия.ру: серия 64 № 46902 от 20.08.2006

0 | 1 | 3394 | 10.11.2024. 22:41:09

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []