Галактион Табидзе. Мери

Дата: 18-03-2017 | 22:03:07

Галактион Табидзе

 

Мери

 

Ты венчалась тем вечером, Мери!

Мери, твои помертвели взоры,

блёстки милого неба померкли

в тусклом томленье осенней скорби.

 

Светлых лучей несметные сонмы,

взрываясь и трепеща, горели,

однако был твой лик исступлённый

печально бледным, свечи белее.

 

Сияли нефы, иконостасы,

розы тягучей тоской пьянили,

но сердце невесты билось страстно

в иной молитве — неутолимой.

 

Вот безумная клятва любимой...

Мери, не верю я и поныне...

Мучилась ты, но что это было:

венчали тебя иль хоронили?

 

Кто-то стенал вблизи, на кладбище,

бросая ветру жемчуг и кольца.

Был этот вечер жалким и лишним,

не похожим на праздник нисколько.

 

Вышел я скорым шагом на паперть.

Где я бродил? Ни за что не вспомню!

Улица била в лицо ветрами,

ливнем хлестала бесперебойно.

 

В плащ завернулся я мимоходом,

рухнул в свои затяжные мысли.

Но где я? Твой дом! К стене знакомой

я обессиленно прислонился.

 

Долго стоял я, тоской исхлёстан,

а предо мною — осины плыли,

шурша листвою тёмноголосой,

подобно сильным орлиным крыльям.

 

И мне шептала ветка осины:

о чём — ты знаешь, ты знаешь, Мери?!

Жребий мой, пустой и постылый,

летел метелью за ветром смерти.

 

Куда пропал мой свет небывалый,

ответь... Кого же я умоляю?

Где же мечта моя прошуршала,

словно орёл своими крылами?

 

Зачем я вверх смотрел и смеялся?

Зачем ловил я огонь небесный?

Кому я пел могильные стансы?

Кто слушал мои ночные песни?

 

Ветер, дождя непрерывные капли,

сердце моё обрывалось с ними.

И, словно Лир, я горько заплакал,

словно Лир, кому все изменили.

 

12-17 марта 2017

 

 

 

გალაკტიონ ტაბიძე (1892 — 1959)

 

მერი

 

შენ ჯვარს იწერდი იმ ღამეს, მერი!

მერი, იმ ღამეს მაგ თვალთა კვდომა,

სანდომიან ცის ელვა და ფერი

მწუხარე იყო, ვით შემოდგომა!

 

აფეთქებული და მოცახცახე

იწოდა ნათელ ალთა კრებული,

მაგრამ სანთლებზე უფრო ეგ სახე

იყო იდუმალ გაფითრებული.

 

იწოდა ტაძრის გუმბათი, კალთა,

ვარდთა დიოდა ნელი სურნელი,

მაგრამ ლოდინით დაღალულ ქალთა

სხვა არის ლოცვა განუკურნელი.

 

მესმოდა შენი უგონო ფიცი...

მერი, ძვირფასო! დღესაც არ მჯერა...

ვიცი წამება, მაგრამ არ ვიცი:

ეს გლოვა იყო, თუ ჯვარისწერა?

 

ლოდებთან ვიღაც მწარედ გოდებდა

და ბეჭდების თვლებს ქარში კარგავდა...

იყო ობლობა და შეცოდება,

დღესასწაულს კი ის დღე არ ჰგავდა.

 

ტაძრიდან გასულს ნაბიჯი ჩქარი

სად მატარებდა? ხედვა მიმძიმდა!

ქუჩაში მძაფრი დაჰქროდა ქარი

და განუწყვეტლად წვიმდა და წვიმდა.

 

ნაბადი ტანზე შემოვიხვიე,

თავი მივანდე ფიქრს შეუწყვეტელს;

ოჰ! შენი სახლი! მე სახლთან იქვე

ღონე-მიხდილი მივაწექ კედელს.

 

ასე მწუხარე ვიდექი დიდხანს

და ჩემს წინ შავი, სწორი ვერხვები

აშრიალებდნენ ფოთლებს ბნელხმიანს,

როგორც გაფრენილ არწივის ფრთები.

 

და შრიალებდა ტოტი ვერხვისა,

რაზე – ვინ იცის, ვინ იცის, მერი!

ბედი, რომელიც მე არ მეღირსა –

ქარს მიჰყვებოდა, როგორც ნამქერი.

 

სთქვი: უეცარი გასხივოსნება

რად ჩაქრა ასე? ვის ვევედრები?

რად აშრიალდა ჩემი ოცნება,

როგორც გაფრენილ არწივის ფრთები?

 

ან ცას ღიმილით რად გავცქეროდი,

ან რად ვიჭერდი შუქს მოკამკამეს?

ან „მესაფლავეს“ ვისთვის ვმღეროდი,

ან ვინ ისმენდა ჩემს „მე და ღამეს“?

 

ქარი და წვიმის წვეთები ხშირი

წყდებოდნენ, როგორც მწყდებოდა გული

და მე ავტირდი – ვით მეფე ლირი,

ლირი, ყველასგან მიტოვებული.

 

1915




Юрий Лифшиц, поэтический перевод, 2017

Сертификат Поэзия.ру: серия 1238 № 126279 от 18.03.2017

1 | 6 | 1670 | 19.04.2024. 13:38:33

Произведение оценили (+): ["Александр Владимирович Флоря"]

Произведение оценили (-): []


Грузинский текст - просто прелесть, теперь бы его еще и прочитать.

Лайк, но с минусом. Я по-прежнему сомневаюсь, что орлы шуршат.

А почему Вы заменили в последней строчке короля на Лира?

Тема: Re: Re: Г. Табидзе. Мери Юрий Лифшиц

Автор Юрий Лифшиц

Дата: 19-03-2017 | 07:27:31

Спасибо. Но минус - напрасно. Орлы шуршат крыльями, стало быть, и орлы шуршат.


Было: 

И, словно Лир, я горько заплакал,

словно король, кому все изменили.


Во-первых, можно было подумать, что король - это не только Лир. Во-вторых, ЛГ при таком варианте словно бы охватывает гордыня: я рыдаю, как король. В-третьих, пришлось ужать строчку на один слог. В-четвертых, мне не хотелось каККороль. И какЛир не хотелось.

Дело не в том, что они могут издавать шуршание крыльями, а в ассоциативном ореоле слова. Шуршание ассоциируется у нас с чем-то приземленным, и в фигуральном, и даже в буквальном смысле: шуршат мыши, листва под ногами, шины машин по брусчатке шуршат - то, что тяготеет к низу. Лучше подобрать для орла глагол поблагороднее. Пусть он шелестит, что ли? Или шумит.

Что касается Лира, то, во-первых, в стыке двух к" нет ничего ужасного (я об этом говорил по другому поводу, в связи со своим Йитсом). Вот один из наших лучших поэтов говорит: "Сижу на нарах, как король на именинах" - и ничего.
Во-вторых, по тексту совершенно ясно, что король, которому изменили, - это уточнение к Лиру. В конце концов, можно тире поставить, тогда уж точно будет понятно, что речь об одном и том же лице.
В-третьих, и в этом случае есть "гордыня", даже и побольше: я стражду, как герой высокой трагедии шекспировского размаха.
Но про настоящую гордыню я Вам уже говорил. Она в другом: в местоимении "все". Он упоен своим горем, и ему наплевать на людей, сохранивших ему верность, - на Корделию, Кента, Глостера, шута. Это воистину по-королевски.
Лично я выбрал бы вариант: "Как король, которому изменили", хотя он эмоционально ослаблен, но понимаю, что Вы этого не сделаете.

Вы все верно говорите насчет шуршания. Один нюанс. 


...осины плыли,

шурша листвою тёмноголосой,

подобно сильным орлиным крыльям.


Шуршание листвы сравнивается с шуршанием орлиных крыльев, потому что ЛГ приземлен, зациклен на земном. Это не тот вскормленный на воле орел молодой, а тот, который от гор и мимо башен летит ничуть, не страшен, на черный пень и на этом пне плачет. Хорош орел! Или: "Хороший ты мужик, Андрей Дмитриевич! Но не орел!" Потому он и шуршит крылами, как листва. И мечта ЛГ, приземленная, земная мечта о земной женщине, которая предпочла ЛГ другого, тоже прошуршала, как орел, шуршащий, как листва.


Насчет Лира Вы тоже правы. Ваш вариант для меня неприемлем. У меня вышло и без короля убойное двустишие о лирическом "я", обрамленном двумя оборотами "словно Лир": "словно Лир, я горько заплакал, словно Лир..." и далее - "кому все изменили. Есть в этом какая-то детская интонация, ведь плачущий герой ведет себя все-таки не по-мужски. Не как, например, ЛГ другого стихотворения:


Я вздрагивал. Я загорался и гас.
Я трясся. Я сделал сейчас предложенье, -
Но поздно, я сдрейфил, и вот мне - отказ.
Как жаль ее слез! Я святого блаженней.


Впрочем, неизвестно еще, как бы он себя повел, будучи свидетелем венчания любимой с другим.

Перевел бы это стихотворение, вероятно.

Кстати, у Пастернака там еще говорится: как трагик в провинции драму Шекспирову...

Ну да, самая забойная строфа, дико понравившаяся Маяковскому.