Чарльз Кингсли (1819-1875). Последний пират

Не худо в Англии житьё, коль денег как песку,
Да нету в Англии житья простому моряку.
Я много видел островов, но, сколько их невесть,
У Мэйна грозных берегов получше остров есть.

На рейде Авес принимал отличные суда -
На каждом справный такелаж и пушки хоть куда;
И был у тысячи мужчин свой собственный закон -
Свободно избран капитан и властью наделён.

Оттуда шли к Испанцу мы, что золото привык
Копить, Индейцу развязав под пытками язык,
И за торговым кораблем, чей капитан ничуть
Не побоится моряка под килем протянуть.

Там пальмы были высоки, и сладок был их плод,
Там попугаи на ветвях кричали круглый год,
Туда из рабства путь лежал для девушек цветных,
Что рады были приласкать защитников своих.

Как было здорово лежать в удобном гамаке,
Курить табак и слушать бриз, шуршащий на песке:
Тут машет пальмовым листом мулатка, а вдали
Грохочет вал, дробясь о риф, за милю до земли.

Но, как Писанье говорит, всему конец придёт,
И биты были мы, когда пришёл испанский флот.
Мы продержались целый день, а под обстрелом в ночь
Я, весь израненный, бежал в пироге утлой прочь.

С подругой верною вдвоём без пищи девять дней
Скитались мы, пока Господь не сжалился над ней,
Меня ж английский бриг нашёл, и я на нём домой
Вернулся, чтобы век стоять с протянутой рукой.

Теперь я стар и ухожу в неведомую весь,
Но, что б там ни было, навряд ли хуже там, чем здесь.
Эх, если б чайкою морской возможно было стать,
Махнул бы я за океан, чтоб Авес повидать.


Charles Kingsley (1819-1875)
The Last Buccaneer

Oh, England is a pleasant place for them that's rich and high,
But England is a cruel place for such poor folks as I;
And such a port for mariners I ne'er shall see again
As the pleasant Isle of Aves, beside the Spanish main.

There were forty craft in Aves that were both swift and stout,
All furnished well with small arms and cannons round about;
And a thousand men in Aves made laws so fair and free
To choose their valiant captains and obey them loyally.

Thence we sailed against the Spaniard with his hoards of plate and gold,
Which he wrung with cruel tortures from Indian folk of old;
Likewise the merchant captains, with hearts as hard as stone,
Who flog men and keelhaul them, and starve them to the bone.

Oh, the palms grew high in Aves, and fruits that shone like gold,
And the colibris and parrots they were gorgeous to behold;
And the negro maids to Aves from bondage fast did flee,
To welcome gallant sailors, a-sweeping in from sea.

Oh, sweet it was in Aves to hear the landward breeze,
A-swing with good tobacco in a net between the trees,
With a negro lass to fan you, while you listened to the roar
Of the breakers on the reef outside, that never touched the shore.

But Scripture saith, an ending to all fine things must be;
So the King's ships sailed on Aves, and quite put down were we.
All day we fought like bulldogs, but they burst the booms at night;
And I fled in a piragua, sore wounded, from the fight.

Nine days I floated starving, and a negro lass beside,
Till for all I tried to cheer her, the poor young thing she died;
But as I lay a-gasping, a Bristol sail came by,
And brought me home to England here, to beg until I die.

And now I'm old and going - I'm sure I can't tell where;
One comfort is, this world's so hard, I can't be worse off there:
If I might but be a sea-dove, I'd fly across the main,
To the pleasant Isle of Aves, to look at it once again.

Матвей Тарасов, поэтический перевод, 2007

Сертификат Поэзия.ру: серия 848 № 50523 от 15.01.2007

0 | 0 | 2224 | 01.11.2024. 03:38:20

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []