130-Й СОНЕТ ШЕКСПИРА

В своей работе «Венок сонетам» я рассказал, какой прием встретил мой перевод 130-го сонета Шекспира в 1985 году на семинаре, посвященном очередной шекспировской дате. Тогда это был обоюдный шок, но глупо мне было бы рассчитывать, что ситуация за это время изменилась: моя статья «Сонеты Шекспира: проблема перевода или проблема переводчика?», в которой я обосновывал свой подход к переводу этого сонета и которая была опубликована тремя годами позже в альманахе «Поэзия», прошла незамеченной, и в изданной недавно «Азбукой-классикой» антологии переводов шекспировских сонетов все 6 переводов построены на маршаковском понимании этого сонета как чисто лирического стихотворения. Аналогичный прием перевод встретил я и на заседании секции художественного перевода СПР (правда, на этот раз у меня нашелся и защитник, утверждавший, что мой перевод соответствует духу английского оригинала, - И.Оськин, но он был одинок). О чем речь?
Дело в том, что 130-й СОНЕТ - пародия.
Мысль эта не нова. В русской критике ее впервые высказал в 1902 году Н.Стороженко: «130-й сонет... можно назвать остроумной пародией на тогдашние модные сонеты...»; это видно также из проведенных американскими филологами сравнений текста 130-го СОНЕТА и стихов современных Шекспиру авторов Б.Гриффина и Т.Уотсона (у нас об этом писал, например, А.Аникст; см. его предисловие «Лирика Шекспира» в книге У.Шекспир, «Сонеты», М., «Радуга», 1984). Однако, даже не зная работы Стороженко и стихов, спародированных поэтом, из текста сонета можно извлечь догадку о его пародийности. Привожу английский текст и подстрочник сонета.

My mistress' eyes are nothing like the sun;
Coral is far more red than her lips' red;
If snow be white, why then her breasts are dun;
If hairs be wires, black wires grow on her head.
I have seen roses damask'd, red and white,
But no such roses see I in her cheeks;
And in some perfumes is there more delight
Than in the breath that from my mistress reeks.
I love to hear her speak, yet well I know
That music hath a far more pleasing sound;
I grant I never saw a goddess go;
My mistress, when she walks, treads on the ground:
And yet, by heaven, I think my love as rare
As any she belied with false compare.

Глаза моей любимой совершенно не похожи на солнце;
коралл гораздо краснее (red), чем розовый цвет (red) ее губ;
если снег бел, то почему ее груди бурые (dun);
если волосы бывают проволоками, черные проволоки растут у нее на голове.
Я видел тканые (порченые; вороненые) розы (damasked roses) (damask rose - булат), алые и белые,
но таких роз на ее щеках я не видел;
и некоторые запахи вызывают больше удовольствия,
чем дух, исходящий от моей любимой.
Я люблю слушать, как она говорит, хотя я хорошо знаю,
что звуки музыки намного приятнее;
я признаю, что никогда не видел, как ходят богини, -
моя любимая ступает по земле тяжело.
И все же, клянусь небом, я думаю, что моя любовь такая же замечательная,
Как любая, оболганная (соблазненная) фальшивыми сравнениями.

Пожалуй, лучшая иллюстрация к сказанному - третья строка. В том небольшом кругу, в котором Шекспир читал свои сонеты, адресат 130-го скорее всего был известен; известно было, что эта женщина смугла (dark), и когда слушатели в конце третьей строки («Если снег бел, ну тогда ее груди...») вместо ожидаемого dark слышали созвучно-неожиданное dun (грязновато-серые, бурые), это, конечно же, вызывало смех. Эта строка - характерно пародийная и с головой выдает направленность сонета против приторных сравнений современников Шекспира.
Подобрать ключ к переводу сонета не удалось никому из русских переводчиков - а их было немало. Необычное стихотворение постоянно привлекало к себе внимание: на сегодня опубликовано уже около полусотни прозаических и стихотворных переводов 130-го СОНЕТА на русский язык (по количеству переводов он уступает только 66-му) - и все до единого переводчики упорно переводят его как лирическое стихотворение, кто как может обходя «несъедобные» шекспировские сравнения: кого шокирует неприятный запах, слишком явно напоминающий запах пота, кого раздражают проволоки, растущие у любимой на голове, а уж грязновато-серые груди не устраивают никого. Ближе всех к интонации Шекспира и тем самым - к сути сонета подошел Р.Винонен, которому одну из трех строф удалось сделать в пародийном ключе:

Не замечал я и дамасских роз,
Что расцветают у иных на лицах,
Да и парфюмам, ежели всерьез,
Навряд ли пот в сравнение годится.

Наверно, перевод пародии должен быть еще острее, но важно, что именно в снижении, предельном заземлении пафоса банальных сравнений и заключен принцип (заложенный и в сонете Шекспира), который открывает дорогу к верному по сути переводу и может оградить будущих переводчиков от повторения общей ошибки. Однако же пародия на русском языке обязана иметь литературный адрес, текст которого - «на языке» (иначе ПЕРЕВОД ПАРОДИИ СТАНОВИТСЯ ПАРОДИЕЙ НА ПЕРЕВОДЧИКА), и в нашем случае такой адрес есть благодаря известности положенного на музыку «приторного» маршаковского перевода.
В самом деле, Шекспир в своем сонете пародировал образные штампы современных ему сонетистов с их фальшью и неискренностью и противопоставлял их сравнениям реальные, непридуманные черты своей любимой. Маршак же, не поняв замысла Шекспира и смягчив или убрав резко реалистические эпитеты, с помощью именно таких же образных штампов преобразовал свой перевод в стихотворение-штамп - точь-в-точь такой сонет, над какими издевался Шекспир.
Как и полагается в таком случае, я заострил пародийные элементы перевода (насколько смог; в частности, я насытил перевод архаизмами, которыми злоупотреблял Маршак), и разбирать такой перевод можно только с той точки зрения, с какой он осуществлен: имеет ли смысл разбирать построчно мои «неточности» в переводе, если они введены сознательно? Именно этим и продиктована была моя реплика «Ну, братцы, вы меня насмешили больше, чем Шекспир!», когда я обнаружил, что мой перевод разбирают именно по его построчной точности (или неточности). Тем не менее, поскольку эта реплика показалась критикующим меня неэтичной (обидной), я приношу свои извинения обидевшимся – хотя я и снял тогда свой перевод для окончательной правки. Однако я не считаю для себя возможным извиняться за то, что мой перевод пародирует вместе с переводом Маршака и все выполненные в том же духе переводы, опубликованные как в сборнике «Азбуки-классики», так и на этом сайте:

Ее очам до звезд далековато,
Уста ее имеют бледный вид,
А перси серовато-буроваты,
И запах... в общем, вряд ли удивит.
Как проволока черная витая
Власы вокруг чела, но не цветут,
Из розовых ланит произрастая,
Кусты дамасских роз – их нет и тут.
Я музыку люблю, но - знаю, слабость, -
Моей красы ворчанье мне милей;
И пусть она немного косолапит –
Так не богини ж ходят по земле.
И все же мне, клянусь, она дороже
Всех соблазненных выстеленной ложью.

В оригинале несколько случаев игры слов: во 2-й строке (red – red, красный – розовый румянец), в 3-й, в 5-й (damasked roses – тканые розы и вороненая сталь; никаких «дамасских роз» в сонете и в помине нет, и мое замечание в переводе «их нету тут» относится ко всем, кто в каком-либо варианте, в подстрочнике или в переводе, эти «дамасские розы» "употребил") и в сонетном «замке».
В "замке" слово belied Шекспиром использовано одновременно и в значении оболганная, и в значении уложенная (в смысле соблазненная): And yet, by heaven, I think my love is rare As any she belied with false compare. («И все же, клянусь, моя любимая не хуже любой I/ оболганной фальшивыми сравнениями; 2/ уложенной /соблазненной/ фальшивыми сравнениями»); Шекспир смеется одновременно и над поэтами с их фальшивыми сравненьями, и над дурами, которых этими фальшивыми сравненьями тащат в постель.
Игра слов у Шекспира чаще всего была связана с использованием таких значений слов, в которых они употреблялись в живом разговорном языке, а сейчас могли перебраться и в его запасники, или же, как в этом случае, построена на омофонном значении слова. Для того, чтобы такую игру слов вылавливать, надо не только кропотливо работать со словарем, но и владеть языком на уровне поэтического сознания, что, как правило, невозможно даже для тех, у кого английский язык - родной. Шекспир, например, используя эту же игру слов в 1 сцене IV акта «Отелло», предваряет ее похожим обыгрышем в 4 сцене III акта, чтобы зритель потом не пропустил подлый намек Яго: он понимал, что без такой подготовки зрители могут в очень важном месте пьесы эту игру слов прослушать, не заметить. Скорее всего, я пропустил бы это место в сонете, когда бы, по чистой случайности, не обнаружил эту игру в «Отелло»; одновременно в «Литучебе» прошла публикация симферопольской переводчицы М.Новиковой, на которую я и отреагировал тогда, в 1988 году, в своей статье (подробнее см. «Сонеты Шекспира: проблема перевода или проблема переводчика?»). Все это и заставило меня искать эквивалент в русском переводе: без адекватного перевода этого места теряется очень важный смысл шекспировского сонета и, можно сказать, его изюминка.
Существует еще один, «тайный» пласт игры слов в «Сонетах», который сегодня обнаружить еще труднее. Если учесть, каковы были взаимоотношения между Шекспиром и «смуглой леди», которую он одновременно и презирал, и страстно, до потери воли желал, то становится понятным, что созвучие dun (грязно-серый, бурый) в 3-й строке 130-го СОНЕТА с du... (тюремная камера с полом, покрытым навозом), легко подчеркивавшееся при чтении вслух (если dun вызывало у слушателей смех, то du... вызывало хохот), не случайно, как не случайно использование в замке 144-го СОНЕТА глагола to fire out не только в смысле выгнать, выкурить, но и в значении заразить венерической болезнью, укладывающееся в содержание сонета и этим, скрытым смыслом, - и т.п. Может быть, эти шуточки и могли бы навести на мысль о случайных совпадениях, когда бы не широкое использование такого рода юмора в шекспировских пьесах.
Эти шутки проливают свет на характер взаимоотношений между Шекспиром и адресатом последних 26 сонетов. Не в силах преодолеть плотскую страсть, которую разжигала в нем эта женщина, Шекспир в стихах высказывался откровенно жестко или еще сильнее намеками; в таком случае она по-своему мстила поэту, как могла, - и не эти ли «качели» отражены в сонетах к «смуглой леди»?

Владимир Козаровецкий, поэтический перевод, 2006

Сертификат Поэзия.ру: серия 986 № 45555 от 14.06.2006

0 | 1 | 31886 | 18.04.2024. 04:51:43

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []