Ястребы и ласточки - ч.15

57.
Человек предполагает, а Бог… Бог решает все сделать по- своему. Санька испытывал сильнейшее желание набить кому-нибудь морду, так, чтобы кровь сочилась из костяшек.
Руст, ожидавший, что эти двое, что-то замыслили против него, согласился с Геней, что тот во время боя будет рядом с ним.

Санька опекал вновь привезенных. Первое боевое крещение – могут растеряться. А Гений присмотрит за Рустом. Он никак не мог предположить, что эти два «старика» , словно салаги, начнут выяснять отношения, не дожидаясь конца засады. Тогда Геня, Саньке не хотелось называть этой пошловатой кличкой, взрослого мужика, Женька, порывался встать, не видя и не чувствуя, что под бинтами перевязанного после боя живота, видны были внутренности. Он спешил рассказать:
- Руст спросил, вынюхиваешь?
А я ему:
- А, чего вынюхивать, когда скунсом за версту пахнет.
Он мне :
- Это я скунс? Да ты шваль подзаборная, ублюдок недоделанный. Потом он бросился на меня, без ножа и без лопатки, хотя она в руках была, он отбросил ее. Кулаками он, кулаками, - губы у Женьки побелели, он огляделся в поисках фляжки, но забыв, что хотел попросить воды, продолжил:
- Мы дураки, дураки мы. Но Руст не убивал Оленя. Он дал мне в зубы, и я свалился, но, когда начал подниматься, Руст лег на меня и дернулся. Я не успел полностью стряхнуть его с себя и подставился, на тропе возле осла стоял крестьянин и целился в меня. Руст его первым увидел и закрыл, понимаешь, собой закрыл.
Женька беспорядочно размахивал руками:
- Пуля угодила ему чуть пониже шеи. Видишь, это его кровь на мне. Он понял, что умрет сейчас, врать ему никакого резона. Он сказал – я не убивал Оленя. И еще он велел передать сберкнижку его матери. Не перепутай – матери, а не деду. Дай пить, Сань, я что-то уморился в этой драке. Я убил и старика, и осла. А потом пополз к вам. Но вы далеко ушли. Далеко, далеко – дважды повторил он, - промедол начал действовать.

Они отправят Женьку в госпиталь, а оттуда в Ташкент, говорят, что там док – золотые руки. Но пустота в животе подсказывала Саньке, что он напрасно пытается себя успокоить. Он сам заправлял кишки ему в живот.
Руст. Санька ударил кулаком по камню, чтобы испытать боль, вразумляющую боль. Сберкнижка у бойца могла появиться только одним способом. Он скурвился. Но не до конца. Завтра надо будет попросить, чтобы Тоша и Ладного послали в сопровождение груза «двести». Груз – Руст стал грузом. Так глупо. Он снова ударил кулаком по каменной глыбе, виня ее и себя в случившемся.

Вернувшиеся через десять дней парни угрюмо пересказали ему увиденное. Рустам жил с бабаем и апой. Бабка упала замертво, когда увидела гроб. Соседки ее водой отливали, а мать легла на железо, и все окошечко целовала, молча. Они не скоро момент улучили, ну, чтобы сберкнижку передать. А когда передали, она повалилась. И только скорая привела ее в чувство. Старик то ли был таким черным, то ли от горя почернел, но не пролил ни слезинки. А когда глядел, то, кажется, вот-вот на них бросится. В общем, больше они ни ногой в сопровождение.
- А, как там Гений?
Санька втянул воздух и задержал его на долгое – долгое мгновение.

58.
Марина нянчилась с сынишкой. Он делал первые шаги. Подползет к мебельной стенке, уцепится за ручки и встает. А дверцы открываются, и он неваляшкой падает на попку, а голову втягивает.
- Каскадер ты, мой золотой, куда ты все лезешь, - Марина видела в каком-то фильме, как дублеры артистов исполняли трюки и так же втягивали головы перед падением. Она брала ребенка на руки, но Женечка, изворачиваясь, просился на пол. Женщина отпускала его, и все начиналось сначала.
- Мы с тобой до папкиного прихода ничего не успеем сделать. Она совершенно забыла, что Андрей ему неродной отец. Были сомнения до рождения сына, как он сможет видеть перед собой живое напоминание о другом мужчине. Но исчезли, в тот день, когда у нее начались роды. Мужчина, старше ее почти на тринадцать лет, врач по образованию, не на шутку перепугался, когда она вскрикнула от пронзившей ее боли.
- Сейчас, сейчас, родная. - Он вызвал скорую, помог спуститься по лестнице, но из машины не вышел, когда фельдшер по обыкновению напомнил об этом. – Я сам врач и не диктуйте мне, что делать. Роды были стремительными. Малыш появился на свет через полтора часа. Андрей Ильич еще сидел в кабинете главного врача, когда акушерка вплыла туда с улыбкой:
- А, где коньяк, почему стол до сих пор не накрыт. С сыном Вас, Андрей Ильич. – Она знала его, слух о хорошем хирурге давно прошел по Ташкенту.
- Что? Уже все?
- Все, не так легко, как Вам кажется. Мамочке неделю еще сидеть нельзя будет. Но мальчонка здоров и невредим. Три шестьсот и пятьдесят два ростом. Крику не оберешься, сразу видно сын главного - внимания требует.
- Я пройду к ней, можно?
- Только других мамочек не напугайте, халат-то есть.

Марина спала, а он подошел к стеклянной перегородке, где лежали маленькие орущие свертки, и сразу узнал своего. Он на другой день расскажет ей об этом, она не поверит. Но, когда в следующее посещение в коридоре раздастся звонкий ор, он приложит палец к губам:
- Наш это, - произнесет он. И точно вошедшая пожилая нянечка, протянула ей ребенка, с красным от натужного крика лицом:
- Возьми, за ради Христа этого оглоеда. И глюкозы давали ему, нет, вынь да положь мамкину сиську. Намаешься ты с ним. Как, хоть, назвала-то, может, вдругорядь по имени назову – утешу.
- Евгением, - вдруг ответил Андрей, - это Евгений Андреевич требует к себе уважения.
Он предложил, а она согласилась. И оба сделали вид, что это имя не имеет никакого отношения к настоящему отцу ребенка.

Первый месяц дни он проводил на руках Марины, а вечера на руках Андрея. Она бы не выдержала одна. Может быть, потому, что у него был опыт, и он знал, что дети быстро вырастают, но именно его спокойствие сдерживало ее от нервного срыва. А потом, словно, приучив родителей просыпаться от малейшего звука, Женечка стал спать сутками напролет. И, хотя, она вставала к нему по нескольку раз за ночь, пеленала в сухое, сонного прикладывала к груди – сын, громко чмокая, не открывал глаз. И начал так прибавлять в весе, что педиатр, сделала Марине замечание – не перекармливать. Но она не послушалась, слишком уж хорошо помнились бессонные ночи. А сейчас Марина глядела на это чудо и не могла поверить, как бы она жила без него. Спасибо Андрею, она тогда чуть было не наделала глупостей.
- Пойдем со мной, мой хороший, пойдем на кухню, поможешь маме ужин приготовить, - она взяла сына за руку и он, покачиваясь, пошел за ней.
Дав ему деревянную ложку и кастрюлю, Марина начала готовить ужин, под громкий барабанный бой.
В начале восьмого, когда все было давно готово, она взглянула на часы и забеспокоилась:
- Где же наш папка? Ужин стынет, а его нет. Давай мы с тобой покушаем, - женщина налила в бутылочку детскую овсяную смесь – грудного молока мало, только и хватало ночью покормить. Зазвонивший телефон, заставил ее подойти к нему с ребенком на руках.
- Марина, не могла бы ты сейчас подъехать с Женечкой в госпиталь?
- Андрей, ты посмотри на часы, его скоро укладывать спать нужно будет. А, что случилось?
- Марина, я скорую за тобой пришлю, а ты пока одень Женечку. Хорошо?
- Хорошо, - ответила Марина, недоумевая, зачем они с сыном там понадобились.

59.
«Я, что – Бог или ангел?» - разозлился два дня назад Андрей Ильич на коллег из Кабула, когда вертолетом был доставлен тяжелораненый боец.
- Живот у него твердый, операционный шов расходится. Ба, да это наш старый знакомый, - воскликнула медсестра, читая историю болезни.
- Кто это?
- Евгений Головин, ну, помните, ему ногу тогда чуть-чуть не ампутировали.
- Что-то не вспомню, - соврал Андрей, у которого внутри все сжалось от нехорошего предчувствия.
- Да, узнаете, когда увидите. Он сейчас под действием фетанила, а то бы узнал Вас тоже.
- Ты, иди, Вера, я сейчас подойду, - Андрею захотелось остаться одному, потому, что страх, потерять Марину, мог вырваться наружу.

В нарушение своих же правил он закурил прямо в кабинете. Глядя в окно он вспоминал, сколько раз по ночам вглядывался в личико ребенка, не желая видеть и, все-таки видел в нем черты того парня. Но как только сынишка начал узнавать его голос, это желание пропало. Маленькому живчику было плевать на то, кто сотворил его. Он радовался его приходу с работы, тянул ручки, подпрыгивая на руках матери, дуя пузыри. И после боли госпиталя, подбрасывая задыхающегося от радости и страха малыша к потолку, он забывал обо всем – глаза Марины зажигались теплыми искрами, а ему больше ничего и не было нужно. И вот сейчас, когда все наладилось, этот мужчина опять появился в их жизни. Пепел упал на чистый подоконник, сигарета дотлела до фильтра, Андрей огляделся, куда бы выбросить и, не придумав ничего лучшего, выкинул окурок за окно: «Надо идти».

«Гады, какие же вы гады, - думал он несколько минут спустя, - транспортировать умирающего человека в Ташкент, ведь даже нянечке ясно, что боец не протянет и суток. А ему, что? Молча, наблюдать за этим. И, потом, что сказать Марине?». Только из всех проносившихся мыслей он озвучил одну:
- Майора Савицкого ко мне.
- Он только, что ушел, - Вера с испугом глядела на, разом ставшего строгим и даже злым, главного врача.
- Адрес знаешь, поезжай на такси и привези.

Вера вышла, осторожно притворив дверь. Но и вернувшийся через час Леонид, подтвердил его предположение – оперировать нет смысла. Однако выстоял с ним четыре тяжелейших часа за операционным столом, чтобы потом почувствовать себя ничтожным и беспомощным. Война умела превратить человеческое тело, где каждая клетка мирно творила свое назначение, в кусок испортившегося мяса.

В тот вечер Андрей останется в госпитале, сказав Марине, чтобы не ждала. Под утро дежурная медсестра прибежит за ним, больной пришел в себя. И он поспешит к нему, но взгляд парня будет обращен вовнутрь, как будто тот видел что-то, только ему известное.
- Как мы себя чувствуем? – задаст Андрей Ильич извечный докторский вопрос, нащупывая поверхностный пульс и не надеясь на ответ.
- Кранты мне, док, я себя не чувствую, - еле слышно, но довольно ясно произнес Евгений, - я умираю?
Андрей, было, хотел привычно соврать, но вина за то, что желал этому парню исчезнуть навсегда из жизни Марины, а самому быть в ее судьбе одним единственным, заставила его кивнуть головой:
- Ты, может быть, хочешь чего-то?
Он ждал, что тот вспомнит про девушку. Но боец опустил веки. И было непонятно, то ли он потерял сознание, то ли просто нет сил.
Андрей уйдет из реанимации в свой кабинет, будет сидеть, топя себя в клубах дыма, сделав пепельницу из чайного бокала, но вошедшая санитарка почувствует, что сегодня ее ворчание будет напрасным, смахнет тряпкой рассыпанный по полу пепел и уйдет, незамеченная им.

А вечером, он наберется мужества, позвонить жене.
Она приедет, взволнованная его просьбой, на руках с ребенком, чьи округлившиеся глаза, так сильно сейчас напоминавшие отцовские, будут удивленно оглядывать все вокруг.
- Что случилось, Андрей? – спросит она его в коридоре, но, он ответит только в кабинете
- Тебе надо попрощаться с одним человеком, он в реанимации. Женечку мне оставь. Если я тебе понадоблюсь, скажи медсестре, она позовет.
- Что за Мадридские тайны, Андрей?
- Иди, у вас не так много времени.
- Халат дай.
- Иди без халата, да Веру проводи, скажи, я велел.

Он не сможет отпустить ее совсем, он был мужчиной, который любит и умирает от ревности к человеку, которого вот-вот нее станет. Выйдя с сыном на руках вслед за Мариной, он не удержится и подойдет к палате реанимации, прикроет за женой дверь. И будет ходить по коридору, желая и боясь узнать, что там происходит.
Женщина, напуганная неизвестностью, поспешно ворвется в казенную палату, но, увидев восковое лицо Евгения, вскрикнет.

Мужчина откроет глаза, не понимая, умер он или еще нет. Но, если умер и его встречает эта женщина, то он совсем не против смерти. Только почему из ее глаз покатились слезы:
- Марина, как ты меня нашла?
Но она упала ему на грудь, отчего дышать стало совсем трудно:
- Женя, Женечка, что же ты наделал? – девушка приподняла мокрое от слез лицо и прижалась к холодным щекам.
- Прости меня, - прошептал он, - я ухожу.
- Я знаю, знаю, - слезы снова покатились по ее лицу. - Только и ты знай, что у тебя здесь остается сын.
Эти слова не сразу дошли до его сознания, но, когда дошли – лицо разгладилось:
- Где он?
- Вера, Вера, - закричала Марина, забыв, что находится в госпитале, - позови Андрея.
Но он сам вошел, услышав ее зов.
- Вот, он, вот, - Марина взяла, испуганного ее громким криком, ребенка на руки. - Ты не бойся, милый, это, значит, ты останешься здесь. Женей, его зовут Женей, как тебя.
И мужчина, накачанный наркотиками, каким-то образом собрал все свои силы, чтобы приподнять свинцовую руку и прикоснуться к ручке ребенка. Только не успел почувствовать ее тепла и мягкости. Жизнь ушла с прикосновением. Он не дернулся, ни покривился, просто успокоенно закрыл глаза, а на губах застыла последняя легкая улыбка.
Они оставят Евгения здесь в Ташкенте, потому, что родственников у него не было. И это станет их похороненной тайной.

60.
«Хорошо, что Сашенька у матери», - думала Аленка и не видит ее растрепанных чувств.
Накануне Павел Егорович передал ей от мужа весточку. Она вскрыла конверт после его ухода и правильно сделала. Потому, что там были деньги – много, даже с учетом того, что все дорожало, она могла бы прожить на них, не работая, полгода. В оберточной бумаге были подарки для Саши: стреляные гильзы, шеврон с изображением то ли орла, то ли ястреба, банка солдатской тушенки. Ей же предназначалась записка: « У меня все нормально. Алекс». Вчера она сдержала себя при сыне, делая вид, что с интересом разглядывает большие патроны от какого-то оружия, разогрела тушенку, чуть не выстрелившую в потолок – вода в кастрюле выкипела, даже нашла потом Сашеньке книгу, чтобы он определил, кто же вышит на этом лоскутке ткани, но внутри у нее все кипело.

«Если она ему так неприятна, то зачем он дал свою фамилию. Можно быть сдержанным, но не до такой же степени, чтобы не добавить к строчке, начертанной простым карандашом, еще пару слов. Она терпеливо ждала его, когда он не знал о существовании ребенка. Но сейчас он знает, что они есть и она, и сын. А, если не любишь, то зачем тогда эти подачки, они хорошо жили и без него.

В этом месте она закрывала глаза, чтобы обмануть самое себя. И проживут, если он решил играть с ней в благотворительность. Она молодая, она красивая», – Аленка подошла к зеркалу и наложила макияж по всем правилам, лицо стало загадочно-вызывающим. В феврале этого года в школе был вечер встречи выпускников, она тогда привела своих семиклассниц – они исполняли песню и танец, и один из бывших учеников, года на три моложе Аленки, простоял с ней весь вечер возле дверей актового зала.

Он сказал, что влюбился в нее с первого взгляда. Она думала, что он шутит, но он пришел в понедельник к школе и ждал ее. А, когда она вышла с пожилой учительницей географии, то он, не стесняясь Галины Георгиевны, которая, кстати, была у него классной, подарил ей розы. Они стоили больших денег, а он подарил, и она не посмела выбросить такую красоту, но когда он провожал ее до остановки, она сказала ему, что замужем и ждет возвращения мужа.

Его звали Василием, Галина Георгиевна, как все учителя, помнившая неординарных учеников, рассказала о нем на следующий день очень многое. Он мог бы быть отличником, но имел слишком независимый нрав, чтобы нравиться директору. Ему на экзаменах, когда писали сочинение, никто не помогал. И из-за одной ошибки поставили четверку, хотя могли бы, как другим, дать возможность переписать. Но он часто говорил администрации школы то, что думает. И поплатился. Ему не вручили золотую медаль, а серебряную он не взял сам.

Но он поступил на инженера-электронщика. Закончил институт, и не пошел по специальности, а организовал свою мастерскую, благо Горбачев разрешил кооперативную деятельность, собрал девчонок-одноклассниц, но не всех, только тех, которые, когда-то были первыми модницами, и вместе с ними наладил выпуск модной одежды. Где он брал первоначальный капитал, никто не знает. Только через два года он уже ездил на новенькой Волге и имел отдельную кооперативную квартиру. Девчонки, работавшие у него, рассказали все это Галине Георгиевне при встрече. И вот теперь, этот Василий каждый раз случайно встречая ее, звал посидеть в кафе или сходить на новый фильм. Он был прямолинеен – она ему нравится, очень нравится. И он будет ждать.

Ей было лестно, что несмотря на то, что она старше его одноклассниц, он выбрал ее.
«Саша, Санечка, - умоляла она мысленно мужа, - ну, позвони, напиши, что ты любишь меня». Женщина может долгое время обходиться без физического подтверждения любви, но ей важно знать, что она любима. – Всего три слова и она опять сможет ждать его целую вечность. Скоро Новый год, ей хочется тепла и немножко любви. Капельку, самую маленькую капельку, чтобы не чувствовать себя в тридцать лет старухой.
Аленка постояла еще возле зеркала, потом, вспомнив что-то, открыла дверь шкафа и достала из внутреннего кармана шубки визитную карточку. На ней солидно золотым тиснением блестели фамилия, имя и телефоны Василия. Она взяла трубку, набрала номер, но, когда длинные гудки прервались сочным: «Да, я у телефона», - Аленка быстро отключила связь. Потом с укоризной поглядела на себя в зеркало, и пошла смывать краску с лица.

Елена Жалеева, 2015

Сертификат Поэзия.ру: серия 1547 № 114805 от 12.10.2015

0 | 0 | 2390 | 19.04.2024. 04:32:15

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []