За что часть 1

Женщина была без сознания, когда он вытащил ее из автобуса, из затылка у нее торчал толстый осколок стекла. Глеб злился на нее даже такую беспомощную. Там за дверью первых раненых скорые еще доставляли, а он привез ее на своей машине, вернее, не он и не на своей.

Который год работая в Гизе на строительстве электростанции, он изредка ездил в Каир. Сегодня с ним увязался Гордон – англичанин, учившийся у Глеба русскому языку и мечтающий взять в жены русскую девушку. На что Глеб только ехидно хмыкал. Шофер Анум – веселый и всегда довольный жизнью египтянин, путая английские и русские слова, смешил их. Несмотря на раннее время, дорога на Каир была запружена машинами.

Что произошло впереди, никто не понял. Только шедший почти параллельно другому автобус вдруг сшиб на повороте металлическое заграждение и свалился вниз на каменистое дно обрыва. Анум, заверещав что-то на своем языке, проскочил мимо. Но Глеб закричал: «Стой». Гордон стал звонить в полицию, а он, выскочив из автомобиля, спустился вниз. Кто-то, как и он вышел из остановившихся машин и полез за ним. Автобус лежал на боку. Среди стонов он услышал душераздирающий детский крик на русском: «Мама, мама, мама». Глеб не помнил, как в горячках локтем разбил треснувшее стекло. Маленькая девочка, свисавшая с кресла, звала лежащую под грудой тел женщину.

- Где твоя мать? – спросил он у нее, но она только тянула руки и кричала. Глеб вытащил запутавшуюся ножками в сидении девочку и та, ухватившись за джинсовую штанину, снова громко позвала: «Мама». Люди зашевелились, и тогда Глеб буквально выгреб ее из кучи тел. В первую минуту подумал, что обознался, как она там могла оказаться. На всякий случай огляделся, нет ли рядом Егора – его друга.
- А папа с вами? - спросил он у девочки, но та зашлась в крике.
Он вытащил их обеих. Как? Сейчас Глеб уже не помнил этого в деталях, кроме одной: безжизненно болтающаяся голова Илоны на длинной шее, отчего он сильнее прижал ее к своей груди порезанными руками и ещё помнились вопли ребенка: «Мама, мамочка, мама».

Глеб ненавидел эту женщину с первой встречи, хотя никогда не был женоненавистником, во всяком случае, так ему казалось. И теперь поплатился: в чужой стране, без знания языка он сидел возле ее кровати.
Он ненавидел ее до красного тумана в глазах, может быть, потому, что она напоминала ему мать. У той тоже в глазах при взгляде на мужчин стыло обещание чего-то неведомо - захватывающего. Глеб если бы и захотел, не смог вытравить из памяти, как мать глядела на вернувшегося из командировки отца. А тот, бледный, несмотря на продубленную на Таджикском солнце кожу, с кривящимся от презрения ртом, ругал ее последними словами. Кто-то по пути домой успел шепнуть ему, что к ним в дом в его отсутствие несколько раз заходил друг отца, вскоре уехавший на границу. Глеб, не придававший этим посещениям значения - дядя Витя был своим, они и праздники всегда отмечали семьями, он даже с их маленькой дочкой возился, чтобы родители спокойно за столом посидели - вдруг почувствовал себя виноватым.

Но тогда они, забыв про него, вели себя не по-родительски. Отец обзывал мать, а она смотрела на него, молча, но так, что тот, рванул на ней халатик, пуговицы разлетелись. Глеб еще хотел заступиться за мать, отец сам учил его защищать женщин, но то, что произошло дальше, заставило отступить семнадцатилетнего парня вглубь комнаты. Мать, вместо того, чтобы испугаться, расстегнула лифчик, и Глеб, закрыв дверь своей спальни, врубил на полную громкость магнитофон.

Наутро, когда Глеб вышел на кухню, они оба: отец с застывшим лицом и мать с горящими каким-то странным огнем глазами, скажут ему, что разводятся. Он уже большой, чтобы решить, с кем ему оставаться. Мать глядела на Глеба, прямо в глаза, без малейшего раскаяния, а отец, дожидаясь его решения, отвернулся к окну. Только сыну, запомнившему спину отца в день смерти бабушки, увиделась боль, которую отец, не привык показывать.
- Я останусь с папой, - ответил он, хрипло.
Мать, растерянно, как будто дожидаясь чего-то, поглядела на Глеба, но, стиснув зубы, вздохнула глубоко, тихо встала и, поставив стул на место, не оборачиваясь, вышла… из их жизни.

Потом бабушка матери будет приходить к нему в отсутствии отца, глядеть на внука обвиняюще, но так и не выскажет свои мысли вслух. А Глеб, несколько раз видевший, как напрягаются плечи и мрачнеет лицо отца при взгляде на фото матери, прятал снимок в ящик, пока отец был в очередной командировке, и прятался от нее самой, если вдруг встречал на улице. Но, возвращаясь, отец доставал рамку с улыбающейся прямо в объектив женщиной и вновь ставил на письменный стол.

А потом Глеб уйдет в армию, несмотря на то, что в институте была военная кафедра. Отец считал, что только так становятся мужиками те, кто не поступает в военные институты. Многое из того, чему он его учил, пригодилось Глебу в армейской жизни. Привыкший, вставать по будильнику, а в последние годы и полностью обслуживать себя, будь то приготовление ужина, стирка или уборка – Глеб умел все. Да и физически был подготовлен неплохо. Так, что через год звание лейтенанта запаса, он носил по праву.
Радость встречи с другом была омрачена двумя событиями: открывший своим ключом дверь, Глеб лицом к лицу встретился с матерью. Опешив, он оставил вещи в прихожей, и, не сказав ей даже «Здравствуй», спустился двумя этажами ниже.

Егор - его лучший друг, добряк каких свет не видывал, всегда был немного полноватым, а за прошедший год, еще прибавивший в весе, обрадовался его приходу, облапил по-медвежьи прямо в тесной прихожей:
- Глеб, Глебыч, как я рад. Когда ты вернулся?
Но Глеб, увидевший за его спиной пронизывающие глаза незнакомки, забылся на какое-то мгновение. Она смотрела на него, как мать в день ссоры с отцом. Что-то внутри него замкнуло и то неприятие женщины в своей квартире, заставило его обжечь незнакомку презрением.
- Только что, - замешкавшись, ответил он, - и сразу к тебе.
- Знакомься, Глеб, - это Илона – моя невеста, а это мой самый лучший друг Глеб, я рассказывал тебе о нем.
Девушка подала руку и Глеб, пересилив себя, легонько сжал узенькую кисть, но не удержался и добавил, глядя ей прямо в глаза:
- А не торопишься ли ты, Егор?

Брови Илоны приподнялись, глаза слегка сощурились, а тонкие ноздри прямого носа затрепетали:
- Вы из стана голубых, или женоненавистник?
Если бы она не была невестой его друга, задохнувшийся от этих слов Глеб, дал бы ей пощечину:
- Поаккуратнее, дамочка, со своим язычком, а то …
- А то, что? Побьете? – девчонка подначивала его, поднять на нее руку.
- Была охота руки марать, но кому-то это доставит удовольствие.
- Эй, ребята, вы что, с ума сошли, - растерявшийся Егор глядел то на одного, то на другого и не мог понять, что происходит с его выдержанным другом и такой милой невестой.

- Егор, у твоего друга тестостерон, видимо, зашкаливает. Проведи его сначала по стрипклубам, а потом выводи к людям, - девушка окинула его пренебрежительным взглядом, чмокнула Егора в щеку, - я пойду прогуляюсь.
- Где ты нашел эту стерву? – Глеб даже не пытался скрыть раздражение.
- Да брось ты, Глебыч, Илонка – чудо. Не знаю, что с ней сегодня случилось, она замечательная, ты просто не в ее вкусе, видимо.
- Видимо-невидимо, - Глеб взял себя в руки, - пойдем по пивку, всю дорогу мечтал о холодном пиве, сушеной рыбе и твоей физиономии напротив.
- Я после пива и воблы на третьем месте, что ж и это неплохо.
- Горыч, я рад до смерти видеть тебя, - он толкнул друга плечом, - ну, что, идем?
- Идем, конечно, кто же откажется от твоих мемуаров.
В тот день Глеб накачался пивом под завязку, слушая повествование Егора о жизни на гражданке. Тот устроился энергетиком на «Комету», звал его к себе, обещая хорошую зарплату и перспективу роста. Многих их специалистов переманивали в Москву и те, благополучно устраивались там.
- Дай подумать, я еще всеми рефлексами в армии, с отцом даже не виделся.
- Ну, с твоим отцом все в порядке. Насчет повышения знаешь?
- Знаю, батя у меня молодец, - Глеб расправил обмякшие от алкоголя плечи, - вот только с бабами ему не везет.

Увлеченный своими переживаниями, он не заметил вопросительного взгляда Егора.
- Пора нам, наверное, отец может явиться, я сообщил ему, что приеду сегодня, да и твоей поди гулять надоело – явишься, всю плешь проест.
- Глеб, она хорошая. Вот увидишь, пикник организуем, поближе познакомишься и поймешь, что ошибался.
- Я не ошибаюсь, - нахмурился Глеб, но серьезность высказывания смазала икота, - никогда не ошибаюсь, - икнув, повторил он.
Радость от встречи с другом оставила привкус пивного перегара и раздражения на женщин. Надеясь, что мать, взяв, что ей нужно, ушла из дома, он никак не ожидал, что они с отцом будут ждать его за накрытым столом. Отец, обрадованно скомкав его в своих объятьях, не преминул потрепать по шее:
- Что же это ты мимо дома с песнями, мы с матерью тебя заждались.
- Вот потому, что с матерью, я и пошел к другу.
- Зря ты, сын, не лезь во взрослые дела.
- Я, что маленький? – Глеб плюхнулся на стул напротив напрягшейся женщины, я с ней свои радости делить не хочу.
- Цыц, Глеб, не смей так разговаривать с матерью.
- Миш, я у мамы сегодня ночую, - мать обиженно поглядела на него, и как в прошлый раз тихо задвинув стул, встала и вышла из квартиры.

- Дурак ты, Глеб. Ну, меня-то не было тогда, а ты мать не защитил. Не изменяла она мне, выяснили мы с Витьком все. Отец пересказал ему встречу и драку с другом, который спустя несколько лет, узнав о разводе, сам явился к нему и, с порога ударил хуком справа. Разъяренный отец дал сдачу.
- В общем, мы тогда половину мебели в квартире переломали, а наутро вместе ходили к матери просить прощения. Гордая она, и, если не виноватая, то оправдываться ни за что не будет. А ты ее снова сегодня обидел.

Глеб на следующий день попросит у матери прощения, ради отца, но холодок между ними так до конца и не исчезнет. Ну, Егор, тот всегда доверчивым добряком был, а вот от отца он не ожидал мягкотелости.
К концу первой недели отдыха, когда он, чтобы не встречаться с матерью один на один, спал до обеда, потом вставал, ел, молча, и уходил из дома, говоря, что ищет работу, Егор позвал его на шашлыки, обещая познакомить с хорошей девушкой, подружкой Илоны. У Глеба аж зубы свело при упоминании о ней:
- Я Лорку возьму из сто первой, не надо никаких подружек твоей Илоны.
Лариса, девчонка из их дома тремя годами младше Глеба, уже побывавшая в его постели, вернее, он в ее, с радостью согласилась поехать на залив. Два вечера подряд звонила ему по поводу и без, спрашивая, что брать с собой - они собирались остаться на природе с ночевкой. Только все с самого начала пошло наперекосяк. Не успел он вынуть вещи из багажника машины, как сцепился с Илоной, которая, не увидев задержавшуюся в машине Лорку, вместо приветствия спросила у него:
- Ну, что, солдат, тестостерон в норме?
Вместо того, чтобы свести ее слова к шутке, Глеб ощетинился:
- Ты хочешь предложить свои услуги?
- Да пошел ты, - Илона, развернулась и направилась к лесу, откуда, везя за собой сухую березу, появился Егор. Не видевший стычки, он весело помахал рукой. Подошедшая Лора ответила ему, а Глеб только кивнул, ища повод уехать отсюда подальше. Но стерпел, дождавшись друга, деланно весело поздоровался с Егором, принес палатку, а ставить не стал. Лариса, стремясь продемонстрировать свою хозяйственность, достала покрывало, разложила пластиковую посуду, продукты и подошла к костру, который их стараниями уже жарко полыхал на поляне.

- Мало дров, - Глеб ворошил головни от разрубленной березы, - где топор.
- Вон, - прищурился Егор, щеки которого покраснели от жара костра, - Тут где-то в метрах пятистах есть еще сухостой, ближе все вырубили. Да, погляди, нет ли Илоны рядом, она землянику ищет, а ягоды в лесу еще зеленые.
Ему бы насторожиться, но в тот момент он с удовольствием удалялся от Лорки, которая утолив его голод по женщине, начинала раздражать и от друга, не видящего дальше своего носа.
В том, что произошло потом и из-за чего он не может теперь смотреть Егору в глаза, Глеб винит только ЕЕ. Он так и не произнес ни разу это имя вслух. Тогда, выбрав дерево, он начал с остервенением подрубать его, вымещая злость с каждым ударом топора. Запыхавшийся, со стекающим прямо в глаза потом, он пнул березу ногой и она, сухо треща, стала падать. Откуда в пяти шагах от него появилась Илона, он не понял. Но эта глупая девка стояла и глядела, как сухая лесина медленно валится на нее. Отбежала бы она или нет, неизвестно.

Только Глеб, успел дернуть девушку на себя и, уже свалившись на сухую лесную подстилку, услышал стук упавшего совсем рядом древа. Он повернулся к ней с намерением высказать, все, что клокотало в душе, но ее глаза оказались буквально в нескольких сантиметрах от него и то, что мужчина увидел в них, заставило вместо брани с шумом втянуть в себя воздух, а потом жестко накрыть ее приоткрывшиеся губы своими. Если женщина своим взглядом предлагает ему себя, почему он должен отказываться. Сначала Илона стучала по его плечам кулаками, но чем дольше длился поцелуй, тем легче становились удары. Он стянул майку с загорелых плеч вместе с бретельками бюстгальтера – груди оказались белыми, рука, недавно отбросившая топор, не рассчитав силу, жестко сдавила плоть, девушка застонала, но Глеб, не обращая внимания, обхватил ореол губами, и начал покусывать, шаря по ее шортам в поисках застежки. Помогала она ему или нет избавиться от остатков одежды, он не помнит, но даже сейчас, вспоминая о взрыве удовольствия, мужчина испытывал прилив желания.

Девочка всхлипнула, Глеб повернулся к ней, потряс кровать:
- Т-с-с-с, т-с-с-с, - прошептал он. Ребенок успокоился, и он снова повернулся к женщине, вызывавшей в нем чувство мести.
Пять лет назад, он, откатившись от нее, собрал влажным телом сухие листья, застегнул джинсы и, встав, презрительно поглядел на Илону. Но глаза ее были плотно зажмурены. Тогда он ушел, молча, даже не помог ей подняться. Длинная лесина, задевая за кусты и коряги, измотала Глеба полностью. Егор, обеспокоенный долгим отсутствием невесты, и вышедший ему навстречу, помог донести березу до бивака:
- Ты Илону не видел?
- Жива твоя пропажа. Только не стоит она твоего мизинца, Егор.
- Ты, уж извини, дружище, но я сам разберусь, чего она стоит.

Илона возвратилась из леса притихшая, и на все расспросы жениха отвечала односложно: да, нет.
Глеб еле дотерпел до утра, и шашлыки в горло не лезли, и вино не пьянило. Он рано забрался в машину, нераспакованная палатка валялась рядом, а когда, отдав дань приличию, вслед за ним на заднее сиденье вползла Лорка, мужчина притворился спящим. Уехав чуть свет, когда Егор еще спал, Глеб больше не виделся с другом. «Если хочет быть рогатым, пусть превозносит свою подружку до небес», - убеждал он себя мысленно, хотя чувство, вины горечью стыло на языке.
А потом при встрече сказал Лорке, что жениться в ближайшие десять лет не собирается. Она еще некоторое время звонила, но после нелепых отговорок, типа – фильм интересный или я с родителями уезжаю на дачу, перестала.

В один из тихих вечеров отец расскажет о каком-то знакомом работающим за границей. Глеб, почти не слушающий его, ухватится за эту мысль. Позднее, сев за компьютер, он найдет предложения работы за границей. Когда же через пару недель, пройдя комиссию и, созвонившись с работодателем, сын сообщит родителям о своем отъезде, те сначала будут отговаривать его, а потом вдруг, поглядят друг на друга и одновременно согласятся. Сейчас Глеб, пожалуй, может гордиться собой, но первое время, когда он был разнорабочим, не раз и не два возникала мысль вернуться домой. Только, представив себе насмешливый взгляд отца, и жалость в глазах матери, он вставал утром, с трудом разгибая спину, и, сжав зубы, шел на работу.
Все из-за этой сумасбродки, заставившей его обмануть друга. Он поглядел на лицо Илоны в голубоватых отсветах мониторов, интересно, что она скажет, когда очнется и увидит его? Но сбыться его злорадству не было суждено.

Задремавшего Глеба ночью разбудит ярко включенным светом суетящийся возле раненой персонал. Илона, кажется, совсем перестала дышать. Впервые за пять лет, которые мужчина знал девушку, чувство злости уступило место страху. Что он завтра скажет крепко спящей малышке, как сообщит о случившемся Егору. Пытаясь выяснить, что происходит, он пойдет за катящими прямо на кровати Илону врачами, но его остановят, кто-то даже прикрикнет. Он поймет, что ему велят вернуться в палату. Но сидеть на одном месте, обуреваемый страхом, Глеб не сможет, и будет мерить расстояние от палаты до реанимации. Свет, пробившийся сквозь жалюзи, разбудит девочку. Она сморщится, увидев его, готовая заплакать. И тогда он поймет, что пришло время платить по счетам.

Глеб заберет хныкающего ребенка с собой и, держа всю дорогу на руках – она боялась теперь любого транспорта, привезет в номер дешевого отеля в Гизе. Взяв отгулы, начальство уже знало от Гордона об аварии, и, накормив Лизу, он наконец-то, отвлекая ее от дороги, выяснит имя, решится на звонок Егору.
- Горыч, привет, узнал, - проговорит Глеб, как будто они расстались неделю назад и он не переспал с его невестой.
В трубке некоторое время стояла полная тишина, думая, что их разъединили, мужчина закричит:
- Але, але?
- Да не ори ты, я слушаю, - вместо приветствия холодно произнес бывший друг, - что тебе от меня надо.
- Егор, тут твоя жена в аварию попала, она без сознания в больнице, дочка одна, с ней все в порядке. Только я не умею обращаться с маленькими детьми.
- Моя жена дома и у меня – сын, - это были последние слова, после которых раздались короткие гудки.
Понимая, что он не знает об Илоне абсолютно ничего, набрав в легкие побольше воздуха, Глеб снова позвонил Егору:
- Егор, я еще тогда предупреждал тебя, что она такая, ну… - он замялся, говорить гадости о женщине, которая умирает сейчас в чужой стране, было как-то не по себе.
- Какая, ну, какая она – скажи, я так и не выяснил, или это ты сделал ее такой, мразь, - добряк Егор научился быть злым.
- Прости, я не с того начал.
- Да, ты изгадил самое светлое, что у меня тогда было. Чего ты сейчас хочешь, - голос Егора как будто выдохся.
- Мне нужен домашний телефон Илоны, ее матери или мужа?
- Она не замужем, а номер записывай. - Он продиктовал цифры, проверил, правильно ли, и добавил, - больше никогда не звони мне.

Несколько долгих минут Глеб сидел, чувствуя себя облитым дерьмом. На что он надеялся? Что Егор поблагодарит его, мол, дружище, как я рад, что ты доказал мне перед самой свадьбой, какая она дрянь. Злость на эту женщину кислотой обожгла желудок, он грязно выругался, со всей силы стукнув кулаком по тумбочке. Лиза испуганно съежилась:
- Это я не тебе, спи.
- Я хочу к маме, - маленькое личико снова скривилось.
«Откуда только столько слез в ребенке, второй день плачет», - думал он, укачивая ее на руках, как когда-то дяди Витину дочь.

Разговор с матерью Илоны не получился. Вернее, он угробил женщину на другом конце провода, не подумав, что у нее больное сердце.
Забыв спросить у Егора имя Илониной матери, он начал разговор, сказав:
- Але, вам звонят из Египта.
- Ой, ой, - раздалось на другом конце провода и дальше послышался звон разбившейся посуды.
Потом другой голос потребовал, чтобы он положил трубку – нужно вызвать скорую. Больше Глеб не звонил по этому телефону.

Елена Жалеева, 2015

Сертификат Поэзия.ру: серия 1547 № 114202 от 12.09.2015

0 | 0 | 1286 | 01.11.2024. 03:18:17

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []