Висит, один единственный,
след осени таинственный,
он, взятый под прицел,
скукожился, но цел.

Он не оборван бурею,
а малой птичкой бурою
висит вниз головой,
и бьётся, как живой.

Он, ливнем не отмоченый,
висит, сосредоточенный
на участи своей,
средь замерших ветвей.

Он тяжкой думой мается,
поклоны бьёт и кается,
трепещет на ветру…
А я в окно смотрю.