Пастернаку (Избранное)

1

 

Поселку, чтобы стать деревней,

не доставало той весны,

где Фёдр Петрович* водит гребнем

по непрочесам целины.

 

Где тут же крутятся вороны,

как на подхвате в мастерской.

Где леса палевые кроны

еще не тронуты листвой.

 

Где солнце глянет из-за тучи,

как из-за шторки пассажир,

которому уже наскучил

по струнке вытянутый мир.

 

И хочется сойти, ей-богу,

на полустанке и пойти

своею собственной дорогой

хотя бы так - в конце пути.

 

* Фёдор Петрович - шутливое народное прозвище довоенного трактора "Фордзон-Путиловец" ("ФП").

 

2

 

Всю ночь искал, куда пристать, мятежный лес.

Скрипели мачты и поскрипывали снасти,

и кто-то смелый по бизани в бездну лез,

и этот кто-то молод был, красив и счастлив.

 

Сосновым кузовом качаясь на ветру,

охвачен дрожью от бушприта и до шканцев,

лес, где пристать ему, искал всю ночь, к утру

забыв об участи «Летучего голландца».

 

Как хорошо быть лесом и шуметь листвой,

а не лохмотьями обвисшей парусины

и наслаждаться пеньем птиц и синевой

и на трухлявом пне вознею муравьиной.

 

Снуют туда-сюда. На рухнувшем стволе,

на рыжем спиле неподобранного кряжа.

Как на разбившемся о скалы корабле

в живых оставшиеся члены экипажа.

 

3

 

Там дождь, а в комнате смеются,

и разговор нетороплив,

и чашки цокают о блюдца,

когда их ставят, чай допив.

 

Там ветки хлещут с разворота

по тесу вымокших оград

и ветер ухает фаготом,

а в доме тихо, в доме спят.

 

Ах, если б все на свете грозы,

невзгоды, хлопоты, дела

переживались под наркозом!

Какой бы страшной жизнь была.

 

Заснешь - Элизиум приснится,

жизнь без тревог, жизнь без забот.

Проснешься - скрипнет половица -

и сердце в пятки упадет.

 

4

 

Все реки текут, а особенно эта,

невзрачная гостья болотистых чащ, -

ей надо пробиться к простору и свету,

где небо повсюду и ветер звенящ.

 

Ей надо пробиться к зеленой осоке,

к скрипучим мосткам в три-четыре доски,

с которых полощут белье, босоноги,

а в ночь на Ивана пускают венки.

 

К малиновым бакенам на керосине,

к песчаному берегу полукольцом,

к упругому хлопанью крыльев гусыни,

к веселый возне загорелых мальцов.

 

К тесовой церквушке, стоящей на горке,

заросшей репейником и лебедой,

к тому, кто стрелою летит на моторке

туда, где сливается небо с водой.

 

5

 

Ты вернулся домой, Лемюэль, ты вернулся домой.

В Ноттингемшире осень, и Шервудский лес - золотой.

Словно Робин решил все богатства раздать беднякам.

Лемюэль, милый брат, что ж печалиться по пустякам?

 

Что заброшено поле, стоит в запустении сад -

даже гуси, и те, Бальнибарби покинуть спешат.

Что болотною тиной затянут нечищеный пруд,

что гуигнгнмов на бойню восставшие еху ведут.

 

Что дурак торжествует, храбёр, кровожаден и рьян.

Что у каждого чмо нож мясницкий топырит карман.

Что печально струльдбруги глядят каравану вослед -

им, бессмертным, от жизни ненужной спасения нет.

 

Лемюэль, надо ж было такого свалять дурака -

народиться на свет, превратившись потом в старика.

Хорошо самураям в далеком японском краю.

Сел на пятки, взял меч, кимоно распахнул - и адью.

 

6

 

Чуть свет на ранних поездах

из Переделкина в столицу.

И паровоз на всех парах

сквозь тьму, и снег, и звезды мчится.

 

И вот уж новая толпа

бурлит на площади вокзала.

А у него своя тропа -

редакции газет, журналов.

 

Заметив школьную тетрадь,

ему филфака выпускница

начнет нотации читать:

"Вам бы у классиков учиться".

 

"Я и учусь", - вздохнув, кивнет

в предчувствии иных нотаций,

когда и жизнь окончит ход,

а травля будет продолжаться.

 

7

 

Давненько поэтов не судят

за то, что поэты они.

Шутя не ломают им судеб,

не ставят на них западни.

 

Не травят, как зверя в загоне,

отрезав к спасенью пути,

в азарте безумной погони

не видя, что всё позади.

 

А после легко, без оглядки

"толкают" прощальную речь

про то, что "был век его краткий",

про то, что "могли бы сберечь".

 

И далее - всё по уставу

на многие лета вперед,

когда за посмертную славу

подонок его попрекнет.

 

8

 

Неужели побеждает злоба?

И в церквушке сельской до зари

успевают в круг сойтись у гроба

вурдалаки, нежить, упыри?

 

И пока не пропоют вторые

и не скрипнет первая кровать,

успевает на подмогу Вия

Панночка воскресшая позвать?

 

Он приходит, не такой, как раньше

(лик железный, веки до земли).

У него теперь и внешность наша,

и усищи, словно у Дали.

 

Как  по моде ставший святотатцем,

покоритель хейтерских сердец,

он в Хому не станет тыкать пальцем,

а поманит: "Подь сюды, подлец".

 

9

 

Как прежде шарики из ваты,

макая в сахарный сироп,

на елку вешали ребята,

пока не скажет папа: "Стоп",

 

такой сегодня крупный валит

снежок, зачеркивая  сад,

как будто, взяв малярный валик,

Том Сойер белит всё подряд. 

 

Как будто первый слой левкаса

кладет на доску Феофан,

вчерне всего иконостаса

в уме набрасывая план.

 

Там будут лики деисуса,

картины скорби и любви,

и все страданья Иисуса,

и все страдания твои.

Александр Куликов , 2023

Сертификат Поэзия.ру: серия 3973 № 177808 от 22.10.2023

Избранное | 15 | 6 | 841 | 29.04.2024. 01:02:06

Произведение оценили (+): ["Сергей Дуков", "Олег Духовный", "Алёна Славская", "Надежда Бесфамильная", "Александр Марусев", "Валентин Литвинов", "Ицхак Скородинский", "Константин Латыфич", "Евгений Иванов", "Ольга Пахомова-Скрипалёва ", "Марк Шехтман", "Нина Есипенко (Флейта Бутугычаг) °", "Владимир Старшов", "Сергей Погодаев"]

Произведение оценили (-): []